«Не приедут. У них без того забот хватает».

Даже если предположить, что в этом городе еще остались менты, занятые работой, а не выживанием.

– Видит бог, я честно пытался сделать все правильно, не превращаясь в мародера.

Я кивнула, легонько сжала его плечо. На душе было удивительно мерзко.

– Подожди тут, я погляжу, – сказал муж. – И если что – сматывайся.

Достал пистолет, медленно двинулся внутрь. Жест вышел словно скопированным из боевика – не удержавшись, я хихикнула. Ив, обернувшись, погрозил кулаком и пошел в глубь помещения, видимо, проверить, нет ли там недружелюбных конкурентов.

Я перелезла через прилавок – все равно, явись вдруг полиция, далеко не убегу с таким-то кашлем – и принялась изучать разбросанные на полу лекарства. Еще бы вспомнить, чем эта дрянь лечится. Ладно, будем исходить из патогенеза. Интересно, ателектаз уже развивается или пронесет? Вроде пока дышу. Так, противокашлевые центрального действия. Выбор невелик, морфина и иже с ним тут явно не найти – значит, остается только кодеин. Зараза, в ящике, подписанном «от кашля», кодеин только в комбинации с веществами, стимулирующими секрецию мокроты, а это мне не надо… значит, посмотрим среди болеутоляющих… Есть! Кодеин плюс нестероидное противовоспалительное. То, что нужно. Дальше – бронхорасширяющие, это в противоастматических спреях. Есть. Интересно, где они держат гормоны в инъекционной форме? В ящиках за прилавком нет, видимо, где-то внутри. Там Ив бродит – наверное, найдет. Тогда пока всякая мелочь вроде глазной мази, чтобы на обожженную конъюнктиву не села какая-нибудь бактериальная инфекция, антибиотики, чтобы то же самое не произошло с трахеей и бронхами, шприцы-вата-салфетки… Что еще? Ах да, диуретики в инъекционной форме, но это когда до дома доберемся, а то придется, как собачке, каждый кустик метить. Вроде все. Ив что-то задерживается, надо глянуть.

Муж, легок на помине, вынырнул из внутренних помещений. В руках вместо пистолета коробки с лекарствами и фонендоскоп.

– Не ходи туда, – сказал он, складывая принесенное на прилавок рядом с теми лекарствами, что выбрала я. – Там девочка-первостольник… Не ходи.

Хирург не хочет, чтобы зрелище попалось на глаза судебному медику. Что же мародеры сотворили с несчастной девчонкой?

«Думаешь, я на работе ничего подобного не видела», – набрала я на телефоне.

– Машка, твою мать, хочешь полюбоваться – валяй, смотри! Если до сих пор не насмотрелась…

«Не буду».

– Тогда перестань строить из себя циника. Да, я помню, кто ты по специальности. Но ты, блин, еще моя жена, и не надо делать из меня идиота только за то, что я хочу тебя защитить… в том числе и от вида изнасилованного и изуродованного трупа! – Он перевел дух.

Так… а у мужа, похоже, нервы уже тоже ни к черту. Впрочем, учитывая, что творится вокруг, – ничего странного.

– Извини, – просипела я.

Интересно, голос когда-нибудь вернется? Или на связках вовсю разворачивается некроз и повезет, если дело не кончится рубцовым стенозом гортани? Черт, надо бы научиться мыслить как пациент: доктор сказал «в морг» – значит, в морг, и нечего тут прикидывать варианты один мрачнее другого.

– Глянь, вроде ничего больше не надо? – Муж покачал головой. – Пока вспомнил, что к чему, чуть мозги не вывихнул. Никогда не думал, что эти знания пригодятся.

«Придем домой, лекции достанем. Твои. У тебя почерк лучше».

– Был.

«Неважно. Вроде все правильно».

– Тогда давай посмотрим, что там с легкими, раз уж фонендоскопом разжились. Дальше тянуть некуда.

Я послушно стянула водолазку и взяла пистолет. Учитывая время и место – предосторожность нелишняя.

– Повернись, – сказал Ив.

– Обойдешь. А я за дверью пригляжу. Глаз на затылке нет.

– Тьфу ты…

Как же сложно привыкнуть к тому, что старый мир умер. Даже понимая, что когда – и если – все кончится, как прежде уже не станет. Беженцы из горячих точек потом до конца жизни не могут спокойно слышать новогодней пиротехники. Я, похоже, теперь всегда буду держать под рукой пистолет. В какую сторону перекосило мужа – пока непонятно, но думаю, что скоро узнаю. И радоваться новому знанию не придется. Зараза…

– Насколько могу судить, пока бронхи интактны, – сказал Ив. – Может, конечно, со временем клиника развернется…

«Да уже, наверное, развернулась бы. Нет?»

– По справочникам – до суток, а вживую я не видел.

«Пошли поволонтерим хоть в той же третьей. Как раз клинику посмотрим. Заодно и студенческие годы вспомним».

Да, было дело… Любой студент-медик, имеющий хотя бы зачатки мозгов и желания работать, довольно быстро соображает, что теория теорией, а без практики никуда. Дальше все выкручиваются, как могут, но самый простой вариант – напроситься помогать на экстренном дежурстве в клинике. Нам с Ивом пару раз довелось оказаться в одной компании. Тогда я еще не определилась со специализацией и приглядывалась, куда бы податься через три года. Интересовались мы в те времена отнюдь не друг другом, но дежурства запомнились – уж очень насыщенными выдались.

– Машка, балда ты осиновая, где ты была час назад? И я тоже хорош. Вместо того чтобы к Севе идти…

– Ты о чем?

– Блин, как же ты не понимаешь? Если станет плохо человеку, с которым проработал бок о бок хотя бы полдня, тихо подыхать на кушеточке не оставят. Аппарат это, правда, не освободит… Но что смогут.

«На кой черт им сдались судебные медики? Хирурги, наверное, тоже не очень – сейчас терапевты да реаниматологи зашиваются».

– Не дури. Умеешь ты намного больше, чем студенты.

Ив сказал, что в легких вроде чисто. Но это пока. Черт, как делать прогнозы, когда опираешься только на обрывки лекций, что остались в памяти спустя то ли шесть, то ли семь лет? Да, наверное, так будет лучше. Даже если со мной ничего серьезного, самое худшее, что случится в стационаре, – сутки-двое, в течение которых мы вымотаемся в ноль. В первый раз, что ли?

«Ты прав».

– Хорошо. Давай по-быстрому тебя проколем и сваливаем отсюда. Потом я бы на всякий пожарный все же заглянул в медтехнику, и… нет, в третью я больше не пойду. В пятую, тем более что она там как раз неподалеку.

«Хорошо».

– Готовь шприцы, я пока покараулю. И левую руку, чтобы в правой пистолет, если что.

Я кивнула и занялась делом.

Когда можно было уходить, оказалось, что пистолет не влезает в набитую лекарствами сумочку. В карман джинсов тоже. И запихнуть за пояс не вышло – тяжелая угловатая железяка впивалась в живот, а стоило чуть ослабить ремень – тут же норовила ускользнуть в штаны.

– Прямо вестерн какой-то, – буркнула я. – Так и ходить теперь… с этой дурой наперевес?