– Слушаюсь, ваше сиятельство.

Секретарь вышел за дверь, а его сиятельство заметил у опочивальни слугу и махнул ему:

– Поди сюда…

Тот скоро подошел.

– Поставь к стене кресло и два стула. Пока нужды во мне нет, подремлю хотя бы так…

Лакей переставил кресло и придвинул к нему два стула так, чтобы получилось что-то вроде кушетки.

– Хорошо, – сказал граф, устраиваясь и накрываясь плащом. – И сапоги сними, а то ноги отекут. Со сна всегда так бывает, я знаю…

Устроившись почти по-походному, его сиятельство моментально уснул, но спустя полчаса вдруг проснулся и стал думать, не послать ли за мессиром Гальяно, дело-то нешуточное. Однако решил, что поздно, наверняка капитан уже что-то предпринял, а раз нет сообщений, значит, пока не ясно, успех или снова баталия.

«Тут уж ничего не поделаешь, ждать нужно», – подумал граф и снова уснул.

В этот раз он проспал около часа, прежде чем снова был разбужен своим секретарем.

– Ваше сиятельство, прибыл капитан Соммерсет!

– Как, уже? – граф потянулся. – Он же ушел пять минут назад… Или мне показалось?

– Капитан ждет за дверью.

– Пусть заходит. И… помоги мне надеть сапоги.

Секретарь помог графу с сапогами и поспешил впустить капитана.

Заметив, как блестят его глаза, а по рассеченной скуле течет кровь, граф понял, что бой был, но на этот раз Соммерсету повезло больше.

– Ваше сиятельство, вот они, эти списки! – торжественно произнес капитан и, не дожидаясь разрешения, прошел к столу и положил перед графом несколько смятых пергаментов.

– Очень хорошо, капитан… Очень хорошо… – произнес граф и, стоя за столом, начал перебирать принесенные документы.

Секретарь метнулся к стене и перенес кресло.

– Садитесь, ваше сиятельство, так вам будет удобнее.

Стиглиц сел.

– М-да, как я и ожидал, все записи закрыты шифром. Вам удалось схватить их, капитан?

– Так точно, ваше сиятельство, всех троих! Живыми!

Голос капитана звенел от радости.

– Ну, рассказывайте, – разрешил Стиглиц, видя, что Соммерсета прямо распирает от желания немедленно поведать о своем подвиге.

– Мы прибыли туда впятером, ваше сиятельство, а еще три группы по четыре солдата я отправил к гостинице окружными путями. Я думал начать, когда все соберутся, но когда мы явились, оказалось, что человек из Вердена и его лейтенанты только что прошли в свой апартамент. Я узнал это у конюха, который принял их лошадей.

– И что же вы предприняли?

– Я приказал своим людям притвориться пьяными, ваше сиятельство. Мы орали и скандалили, ругались на приказчиков, требовали привести нам девиц! А потом побежали наверх и стали стучать во все двери подряд и оскорблять постояльцев. Видели бы вы, какой поднялся скандал!

– Могу себе представить, – кивнул Стиглиц.

– Постояльцы ругались в ответ, приказчики, которых набежало с полдюжины, грозили нам стражей! Потом я ударил одного из них по лицу, кто-то вцепился мне в руку, словом, началась потасовка, и я выбил спиной дверь в апартамент мятежников!

– Могу себе представить, – снова произнес граф, однако уже веселее.

– Да, ваше сиятельство! Им пришлось вмешаться в драку, ну, я и заехал одному из лейтенантов как следует. Главный из них хотел меня усмирить, я видел, что он не желает драться, и ударил его по голове рукоятью кинжала, а мои люди набросились на второго лейтенанта.

– И что было потом?

– Прибежала стража, пришлось показать им жетоны, они и убрались.

– А как вам удалось добраться сюда – альбионцы не беспокоили?

– Если бы, ваше сиятельство! Их не испугало даже то, что уже начало светать, а в гостинице мы опередили их всего-то на несколько минут!

Капитан поправил шляпу и вздохнул.

– У нас снова потери, ваше сиятельство…

– Я понял. Но в этот раз хотя бы не впустую. Нужно дать золотой талер хозяину этого… «Дубового моста»?

– Так точно, ваше сиятельство, гостиница «Дубовый мост». Но за что ему талер?

– Мы не воры какие-нибудь, мы представители короля… Если нанесен хотя бы незначительный ущерб, то…

– Конечно, ваше сиятельство, конечно, – с готовностью согласился капитан.

– Что сейчас с арестованными?

– Рассадили по одному, лекарь осмотрел их, сказал, что они в порядке и можно хоть сейчас в пыточную.

– Одежду сняли?

– Всю как есть, ваше сиятельство. До последнего шнурочка. И весь багаж ихний вывезли, а также лошадей с седлами. Мои люди сейчас все это перебирают, возможно, мы найдем еще какие-то тайные записи.

– Так они что же, мятежники эти, совсем нагие? – спросил граф и, представив, что кто-то лежит в подвале на голых камнях, поежился.

– Нет, ваше сиятельство, мы одели их в казенное белье. В солдатское.

Сделав доклад, капитан ушел, а граф откинулся в кресле и принялся перебирать списки, применяя те шифры, которые знал. Ни один из них не подходил, значит, предстояла трудная работа с захваченными пленниками.

– А что с теми делать, ваше сиятельство? – осторожно спросил секретарь, глядя на списки через плечо Стиглица.

– С кем?

– С теми троими, которых взяли раньше.

Граф бросил пергаменты на стол:

– Ничего не будем делать, отпустим.

– Отпустим? Без проверки? – поразился Литхорн.

– Да, без проверки. Мне про них все ясно.

Секретарь пожал плечами и возражать не решился. Обычно даже невиновным, попавшим в руки секретного департамента, приходилось месяцами ждать в казематах, пока находились те, кто мог подтвердить их личности и поручиться за них. Но на этот раз у его сиятельства были свои резоны, чтобы принять такое решение: снятый с Галлена габинчийский амулет, подлинность которого подтвердил сам мессир Гальяно.

Галлен сидел на крыльце и смотрел на дорогу, пока Клаус с Ригардом втаскивали сундуки в придорожный трактир, который путники нашли на северо-восточной окраине Вольфсбурга.

Лефлер удрал из города, в этом Галлен не сомневался. Он двинул на юго-восток именно по этой старой дороге, самым правильным для Галлена было бы сейчас же отправиться следом, но эта нелепая драка и пребывание в узилище тайного департамента подорвали его силы. Его и двух его слуг. Сейчас они с трудом втаскивали сундук в комнату, в то время как хозяин заведения равнодушно следил за этим, сидя за пустующим столом. И у него был к тому повод.