Русский замялся, и Пегги надавила острым, как игла, кончиком кинжала на проступающую сквозь тонкую кожу височную артерию.

– Чем дольше ты будешь медлить с ответом, тем сильнее я буду давить, – сказала она.

– Ронаш, – ответил русский.

– Ну хорошо, Ронаш, – продолжала Пегги. – Нам бы не хотелось, чтобы ты передал своим друзьям какое-нибудь закодированное послание, поэтому повторяй слово в слово все, что буду говорить я. Это понятно?

– Да.

– Кто руководит операцией?

– Не знаю, – ответил русский.

– О, только не надо, – сказала Пегги.

– Какой-то офицер спецназа, – сказал Ронаш. – Я его не знаю.

– Ну хорошо, – сказала Пегги. – Передай своим друзьям вот что: "Говорит Ронаш. Мне нужно связаться с офицером спецназа, который руководит операцией". Когда тот ответит, ты передашь микрофон мне.

Ронаш осторожно кивнул, чтобы кинжал не проткнул артерию.

Джордж посмотрел на Пегги в зеркало:

– Что будем делать? – спросил он по-английски.

– Едем в Эрмитаж, – ответила та. – Если понадобится, найдем способ туда проникнуть, но у меня есть одна мысль.

Джордж сдал машину задом, чтобы выехать со стоянки. Сенбернар успокоился и, помахивая длинным хвостом, проводил отъезжающий седан взглядом. Затем устроился на траве, уронив массивную голову набок.

"Вот она какая, Россия после окончания "холодной войны", – подумал Джордж. – Даже собаки ленятся работать".

Направляясь вдоль Обводного канала к Московскому проспекту, Джордж с восхищением размышлял о том, что Пегги, напротив, выполняла свою работу с хладнокровным мастерством. Хотя ему было не по душе то, что его фактически отстранили от руководства операцией, на него произвели впечатление ее невозмутимость и умение импровизировать. Кроме того, Джорджу было чертовски любопытно узнать, в какие глубины все это его заведет, – и это, несмотря на то что вода уже поднялась ему до подбородка и продолжала прибывать.

Вторник, 20.07, неподалеку от Хабаровска

Чарли Скуайрс никак не мог взять в толк, почему, несмотря на все то высокотехнологичное колдовство, которое в последние годы пришло в армию, никто до сих пор не потрудился разработать незапотевающие очки ночного видения. "Бомбардирам" приходилось мучиться с "запотяшками", как прозвали они их: в холод линзы покрывались изнутри пленкой пота, а если еще прикрыть шарфом рот, как это пытался сейчас сделать Скуайрс, дыхание превращалось в сплошное непроницаемое облако пара. Если же не пользоваться шарфом, губы смерзнутся вместе, а кончик носа онемеет от холода.

Температура лица не будет иметь никакого значения, если он сорвется со стафутового обрыва, поэтому Скуайрс предпочел сохранить способность видеть – насколько это было возможно в условиях плотного снегопада. По крайней мере, так ему была видна скала.

Скуайрс спускался в паре с рядовым Теренсом Ньюмайером. Один человек сползал вниз по склону, находил упор для ноги, затем протягивал руку и помогал второму спуститься чуть ниже себя. В темноте на обледенелой скале обязательно должна была быть хоть какая-то страховка – хотя Скуайрс вынужден был признать, что это еще далеко не самые сложные условия, с какими ему приходилось сталкиваться. Однажды его пригласили принять участие в "адской неделе", учениях израильской "Сайерет гива'ати", отборной разведывательной бригады. В ходе этих учений бойцам, в частности, предстояло спуститься с отвесной скалы высотой двадцать четыре метра, после чего преодолеть полосу препятствий. К концу упражнения оливковые мундиры солдат были изодраны в клочья, но не о саму скалу: на протяжении всего спуска офицеры забрасывали их арабскими ругательствами и камнями. По сравнению с тем спуском этот – даже с "запотяшками" и всем остальным – казался прогулкой на пляже.

Когда до основания скалы оставалось ярдов пятнадцать, в пяти ярдах слева послышался крик Сондры Де-Вонн, просившей Скуайрса и Ньюмайера остановиться. Посмотрев вниз, Скуайрс увидел, что молодая женщина приблизилась к своему напарнику по спуску, рядовому Уолтеру Папшоу.

– Что там у вас?! – крикнул Скуайрс, мельком бросив взгляд на горизонт. Он искал дым паровоза – и не нашел его. Пока что не нашел.

– Уолтер примерз к скале, – крикнула в ответ Сондра. – Разорвал штанину об острый камень. Похоже, мокрая от пота ткань прилипла ко льду.

Скуайрс крикнул так, чтобы его было слышно внизу:

– Рядовой Хонда, выясните ожидаемое время появления состава!

Радист быстро развернул свое оборудование, а Скуайрс и Ньюмайер спустились к Папшоу. Подполковник остановился справа и чуть выше рядового.

– Прошу прощения, сэр, – виноватым голосом произнес Папшоу. – Похоже, я тут выскочил на голый лед.

Скуайрс посмотрел на солдата, похожего на огромного паука, распростертого на стене.

– Рядовая Де-Вонн, – сказал он, – поднимитесь чуть выше и заройтесь в скалу. Я имею в виду, вы должны зацепиться как можно крепче. Рядовой Ньюмайер, а мы попробуем освободить Папшоу с помощью нашего троса.

Схватив трос, которым были связаны они с Ньюмайером, Скуайрс закинул его наверх, так, что он лег Папшоу на руки, перед лицом.

– Папшоу, – продолжал Скуайрс, – отпустите левую руку, пусть трос провалится до талии. Затем проделайте то же самое с правой рукой.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Папшоу.

Ньюмайер и Скуайрс протянули руки, страхуя Папшоу, а тот осторожно разжал левую руку, которой держался за выступ скалы, и тотчас же снова схватился за него, когда веревка проскользнула вниз. Затем он повторил это же движение правой рукой, и веревка оказалась на одном уровне с его ремнем.

– Хорошо, – сказал Скуайрс. – Теперь мы с рядовым Ньюмайером поползем вместе вниз. Мы надавим всем своим весом на веревку, и, будем надеяться, она прорежет лед. Де-Вонн, а вы будьте готовы ловить Папшоу, когда он освободится.

– Слушаюсь, сэр, – ответила молодая женщина.

Скуайрс и Ньюмайер принялись медленно спускаться вниз по обе стороны от рядового Папшоу, надавливая веревкой на тонкий слой льда, который образовался между "бомбардиром" и скалой. Мгновение лед держался, но они все увеличивали давление на веревку, и наконец лед брызнул дождем мелких осколков. Скуайрс крепко вцепился в скалу, Де-Вонн удалось удержать Папшоу, и Ньюмайер после одной очень неприятной секунды, когда у него под ботинком обломился выступ скалы, тоже смог с помощью Папшоу найти для ноги новую опору.

– Спасибо, – поблагодарил товарищей Папшоу, когда все четверо спустились к подножию скалы.

К этому времени сержант Чик Грей уже собрал группу у железнодорожного полотна. Между основанием скалы и рельсами оставалось пространство ярдов в десять; на западе ярдах в тридцати виднелась рощица деревьев, которые, судя по виду, засохли еще до русской революции. Рядовой Хонда уже установил связь со спутником; закончив разговор, он доложил, что, по сведениям ОНР, состав находится в двадцати одной миле к востоку и движется со средней скоростью тридцать пять миль в час.