С диким ором по небу пронеслась стайка крупных птиц. На землю стали метко падать белые кляксы. Кто-то из выживших очнулся и со стоном произнес проклятие.

Сантера довольным взглядом окинула поле грандиозного побоища:

– Н-да-а… А наставница-то ошибалась. С людьми очень даже весело.

– Как думаешь, почему очнулись не все?

– Он высосал их до самого донышка. Многие хоть и двигались, но были уже мертвы. Никогда такого не видела… Это даже не некромагия. Лооо питался за счет своих спутников.

– Омерзительно. И он надеялся, что после такого его возьмут в гильдию?

– Возможно, у него была иная цель… Лучше скажи: ты правда думаешь, что тебе поверили? – Сантера перевязывала мальчику голову полоской из ткани с платья Блер.

Тот пожал плечами:

– Ты же слышала, какой бред я нес. Сам не верю, что обещал им изменить законы нашей страны. Что на меня нашло?

– Я задаю себе тот же вопрос на протяжении всего нашего знакомства. Ты очень странный парень. Я думаю: ты мазохист.

– Кто? – невольно улыбнулся Геберт.

– Любитель острых ощущений и предметов. Короче, тот, кто станет водиться с чокнутой ведьмой. – Сантера завязала последний узелок и отсела.

– Согласен. Очень даже похоже на меня. Но я впервые чувствую себя таким живым! Раньше я думал, что у меня нет будущего, а теперь, глянь, где я!

– В лесу, кишащем голодными монстрами. М-да, усыкаться от счастья можно.

– Я серьезно!

– И я. Так всегда бывает. – Она вздохнула и почесала скулу. – Жизнь многогранная штука, ее невозможно постигнуть до конца. Думаешь, что знаешь все и тебя уже ничем не удивить, а она снова подкидывает что-то новенькое. Мы, точно новорожденные котята, тычемся во все стороны, пытаясь найти истину. Что в жизни главное? Как стать счастливым? Для чего мы рождены и есть ли сама цель у нашего существования? Каждый хотя бы раз задавал себе эти вопросы.

– А ты как думаешь?

– Четкого ответа нет. Но лично мне приятнее думать, что мы просто бесполезные куски говорящего мяса. Варимся в котле чужих грехов, ползаем в собственных отбросах, пытаясь выбраться на чистое место. Ищем то, чего не существует. И никто не передвигает нас по шахматной доске Вселенной, решая как лучше использовать.

Заметив, что разговор перешел в неприятное для ведьмы русло, мальчик вспомнил о Блер. Баньши, как ни странно, помогала Амире и еще нескольким магам перевязывать раненых.

– Я только что понял, что Блер, как и ты, почти не пользуется магией. Интересно, почему?

Сантера хрустнула сцепленными пальцами:

– Не может она. Второсортная же. Такие умеют что-то одно, но зато с рождения и в совершенстве.

– Грубое название, – осторожно заметил Геб.

– Ну, так не я придумывала. Они ведь не маги вовсе. Просто дети, чьи родители баловались магией. Могу с точностью сказать, что по материнской линии у Блер кто-то пытался извести соперницу. Вот и аукнулось через поколение.

– Выходит, каждое мое колдовство имеет последствия? А в Горцении ничего об этом не говорили!

– Надеялись, что вы сами догадаетесь. И не дергайся так! Опять мутить будет! Ума не приложу – откуда такая выносливость? Ты же дохляк.

– Зато упрямый.

Ведьма довольно хохотнула:

– И то верно. Но все же отдохни. А я пойду. На такую ораву еды не напасешься. Уверена: ни один из этих проходимцев охотиться толком не умеет.

Большинство магов едва ходили от слабости и не могли сотворить даже самого простейшего заклятия. Сантере казалось, что они будут балластом, притом опасным и нестабильным. Жить рядом с кучкой напуганных раненых колдунов – это все равно что играться со спичками, восседая верхом на пороховой бочке.

Но мальчишка решил иначе и пообещал, что все будет под контролем. Он даже сумел убедить остальных, что выгоднее держаться вместе, чем отдавать жизни за иллюзорную возможность.

Что ж, это его решение, и ведьма больше не собиралась навязываться. Сможет удержать в узде эту компанию неудачников – будет героем и вернется домой с победой. Не сможет, и ему придется признать ее правоту. Главное – не слишком расслабляться. А то удара в спину не избежать.

Так прошло еще два дня. Со временем они познакомились со всеми выжившими участниками. В основном это были люди из глубинки и те, кому опостылела рутинная жизнь. Странное дело, из сильных магов уцелела одна Ир-ва, но она была не в себе, почти не разговаривала, отказывалась принимать пищу. Лишь трясла растрепанной, частично лысой головой, сидя в самом темном углу поляны.

Несколько раз на их лагерь нападали хищники, но магам кое-как удавалось отбиться. Среди выживших оказался бывший травник, который проверял все продовольствие, что приносили остальные. Благодаря ему многие избежали пищевых отравлений и других неприятностей – в джунглях водились тучи ядовитых насекомых и змей. Взамен расколотых при сражении камер прилетали новые. Эта шумная стайка стеклянных глаз скользила над озером и снимала все, что попадется.

Сантера совсем отдалилась от дел и, как большая кошка, день-деньской проводила на деревьях. Она забиралась повыше, наблюдала оттуда за поляной возле озера, прислушивалась к звукам диких джунглей и ждала, когда закончится последнее испытание гильдии.

Участники испытаний старались не думать о том, что ждет их в конце. Эту тему обходили стороной, хотя многие догадывались, что победителем станет Геберт. Ведьма сама приложила руку к распусканию слухов о его невероятной силе – это помогало избавлять некоторых авантюристов от искушения.

Все шло гладко и мирно. Буря разразилась лишь на пятую ночь их пребывания на Диких землях.

Сантера приказала выставить часового, а сама вскарабкалась по покрытому мхом, скользкому стволу дерева на любимый широкий сук. Духота и влажность тропиков изматывали ее.

Вдалеке приятно шумело море. Гладь Стик-тилана походила на темное зеркало, в ней отражалось бархатное звездное небо. Люди внизу укладывались спать, зато просыпались ночные горлопаны – так прозвали маленьких пташек, орущих по ночам исключительно дурными пропитыми голосами.

Мысли невольно возвращались к Продавшейся. Выходит, не такие уж они и неуловимые, эти бестии. Впервые Сантера услышала о существах, способных путешествовать по Спирали, так же как и о карманниках, от наставницы. Та рассказывала о них неохотно, явно говоря меньше, чем знала.

…Они играют свою роль, понимаешь, дитя?

Тощая женщина с властным лицом и такими же манерами нервно дергает плечом. В маленькой темной комнате становиться теплее. В камине горит ровное синее пламя.

– И что с того? Я должна их простить? – Слова девочки, сидящей в кресле, полны холодной ярости.