– Это только первая доза, приготовь ещё три, – приказал Ёрль. – Вводить каждые полчаса.

– Может… пусть лучше умрёт? – прошептала Маррада.

– Сама умри! – огрызнулась Пенелопа. – С его резистентностью к ядам он будет мучиться сутки!

Аракибба так и качалась цветком. Наверное, она могла превратиться в смерч, только когда кто-нибудь ещё принял бы яд. Мы решили дождаться, когда Кайнорт и Крус очнутся, а после двигаться дальше. Берграй и Пенелопа развернули гексы в два небольших шатра, подальше от твари. В один поместили тело Круса и полумёртвого рой-маршала, а в другой забрались остальные.

Я не знала, что думать, а что чувствовать – тем более. В момент, когда прибор скатился в руку Бритцу, я, признаться, была в восхищении. Миг, но была. Что ж, порабощение Урьюи стало чуть ближе, чем погибель. Меньшее зло качнуло весы на себя.

– Ула!

Маррада поманила ноготком в шатёр. Лимани спала, прижимая к шее салфетку. Бабочка только что плотно покормилась новой ши. Нахальная задира в лагере, здесь в холодных горах Лимани вызывала жалость. Разумнее было ограничиться запасами консервов, а не мучить ослабленную кровопотерей шчеру, но Маррада не привыкла ни в чём себе отказывать. Она протянула мне гребни и села на спальник:

– Прибери мои волосы.

Я опустилась рядом и распустила её локоны по спине. Шикарные. Пришлось уложить концы себе на колени, чтобы они не подметали землю. Конечно, Маррада не имела права приказывать чужой ши, но мне нужно было чем-то занять руки, чтобы не шляться по окрестностям. Бабочка достала микроскопическую фляжку в футляре, инкрустированном рубинами, и отпила. Судя по блеску в глазах, уже не в первый раз за день.

– Он посмотрел на Берга.

– Простите, минори?

– Кай, говорю. Перед поцелуем на Берга взглянул. Не на меня, а на Берга, понимаешь?

– Не понимаю.

– О-ох, бестолочь. Если бы на меня – это значило бы, что мстит. Хочет, чтобы приревновала. Но он посмотрел на Берграя!.. Вроде как: «имей в виду!», – ещё глоток из фляжки. – Оставил на тебе свой знак намерения.

– Вам показалось. Простите, вам показалось, – лепетала я, правда не зная, что сказать. Маррада, по-моему, просто перебрала.

– Ты идиотка? Он Берграю за тебя навалял. Хотя, конечно, между ними долго копилось.

– Не за меня… За карцер.

– А ещё инженер. Два и два не складываешь

Маррада посмотрела на комм. Кайнорту, должно быть, уже сделали третий укол. Подходило время последнего. Зачем-то я точно это знала.

– Он, конечно, псих, – продолжала Маррада, капнув вина себе на язык и отбрасывая пустую флягу. – Но псих потрясающий. В моём мире таких не было. В моём мире, Ула, мужчины ранимые, как манный пудинг, и замороченные, как юбилейный торт. Случись трагедия, они искренне заплачут на камеру. Лучшие даже напишут об этом сценарий, снимут мелодраму или посвятят песню. Кай оторвал крылья налётчикам, когда мы оказались в одной очереди в банке. Они только успели выкрикнуть «это ограбле!..» Редактор моего журнала просматривал новости и объявил, что хочет его на обложку. Перквизитора ассамблеи минори! Мне поручили уломать Кая, потому что я тогда встречалась с его другом. С Берграем. Берг получил отказ, пришлось взять переговоры в свои руки. Кайнорт не грубит дамам… Боже, я была так в себе уверена. До первого разговора наедине. Ты ведь сама видишь, на первый взгляд Кай обычный парень, ну, фотогеничен, ну, одевается, как оболтус. Обаятельный с этими ямочками, когда улыбается. Но не типичная суперзвезда. Я понятия не имела, чего с ним все так носятся! Он не выгнал, конечно, принял. Но эта его сухая обходительность, прохладная любезность, скользкие увёртки. Всё как обычно. Чувствовала себя идиоткой. Между нами была пропасть во всём. Тогда я решила побороть его на своём поле и предложила составить пару на фотосессии. Ведь я звезда. Он просто сказал: «да, если ты будешь голой».

Маррада криво улыбнулась и помолчала, вспоминая, наверное, как всё прошло.

– Вот так. Мне хватило раза, чтобы пропасть.

– А что Берграй?

– А что Берграй? Бесился. Скандалил. Унижал и унижался. Дрался. Плакал. Но он знал меня. Ещё лучше он знал Кая. Двух беспринципных тварей. Я бы ни за что не вернулась. Мне кажется, я выросла на голову за те месяцы, что провела с Бритцем. И совершенно эту голову по-те-ря-ла. Ведь то, что он лучше других, сразу не видно, но эти его блестящие мелочи, мелочи, мелочи. Кай весь из них. Знаешь, только когда рассмотришь камень под разными гранями, понимаешь, чем алмаз отличается от стекла.

– Но в конце концов вы ведь и его бросили.

– М-м, – она понимающе кивнула. – Даже здесь он не изменил такту. Девочка, я никого не бросаю, ибо я никому не принадлежу. Бритц принимал это… чуть дольше, чем остальные.

Она достала капсулу для шприц-пистолета. Синяя жидкость внутри переливалась в свете сателлюкса

– Это антидот?

– Я заколебалась, – процедила Маррада. – И хочу, чтобы он умер. Не насовсем, я ведь люблю его. Но дважды подряд за сутки, и он потеряет память.

– По-моему, это уже…

– Молчи! Мне это нужно. Тебе это выгодно.

– Постойте, чего это вы от меня хотите?

Маррада повернулась ко мне в слезах и горячо зашептала:

– Скоро Ёрль кинется искать капсулу, а Кай будет при смерти. Без охраны. Он захлебнётся своей кровью, и если в момент смерти воткнуть иглу между вторым и пятым ребром… – она показала на себе, – вот тут, где сердце… то никто её не заметит, но когда образуется кокон, Кай не сможет инкарнировать. Он умрёт дважды подряд. И потеряет память. А после – я во всём признаюсь. Иглу вытащат. Я же всё-таки люблю его…

Лимани в своём углу тяжко вздохнула и заворочалась во сне. Мы замерли, как заговорщики. План Маррады был зрел, выдержан и великолепен на первый взгляд. Как все планы классических сумасшедших.

– Вам легче провернуть всё самой, минори.

– Я не смогу! Передумаю, рука дрогнет. Я не убийца.

– Я убийца?!

– Ты этого хочешь, – о, это была соблазнительная правда. – Ула… ты ведь уже пыталась его убить. В землярке не вышло, так вот он – новый шанс. Ты бедовая шчера, ты сможешь. Лимани тупица и слишком лояльна к Каю, как почти все его рабы. Просто воткни иглу – и я позабочусь, чтобы тебе дали свободу. Что угодно ещё проси…

– Думаете, потеряв память, он к вам вёрнется?

– Тебе не всё ли равно, что я думаю. Делай. Или убирайся!.. Ну?

Я взяла иглу. Маррада бросила капсулу на камни и растоптала. На этом силы её покинули, и разбитая бабочка рухнула на спальник.

– Между вторым и пятым, – напомнила она и снова показала на себе.

– Я помню. Но не уверена, что у него есть сердце.