Пребиотики – неважно, в каком виде они поступают в организм, – в изолированном виде или в своей замечательной природной «упаковке» (особенно в луке, чесноке, порее, спарже и бананах), – могут приносить еще больше пользы, чем пробиотики. Например, установлено, что они способствуют выздоровлению после пищевых отравлений, помогают при лечении экземы и, возможно, предотвращают возникновение рака толстой кишки. Впрочем, изучение свойств пребиотиков пока еще только начинается. Обнадеживают некоторые указания на то, что пре-биотики можно использовать для лечения метаболического синдрома. В шестой главе я говорила, что они, как стало известно, поощряют рост и размножение бифидобактерий и аккермансии (Akkermansia muciniphila), которые укрепляют стенки кишечника, «латая дыры», умеряют аппетит, повышают восприимчивость к инсулину и способствуют потере веса.

В конечном счете фекальный трансплантат по действию не слишком отличается от пробиотика: цель обоих – доставить в кишечник полезных микробов. Только первый обычно поступает в организм «сверху», а второй – «снизу», и первый обычно культивируется в лаборатории, а второй – в здоровой среде чужого кишечника. Нужно дождаться, когда обе концепции объединятся в одну. Если разработать такую капсулу, которая будет доставлять содержимое в точно намеченное место внутри кишечника, то сообщество фекальных микробов, которое выпускают в раствор, чтобы затем использовать как фекальный трансплантат, можно будет «упаковывать» внутрь капсулы, которую легко проглотить и запить водой. Превосходство такой капсулы над пробиотиками, основой которых по недоразумению до сих пор служат лактобациллы, было бы поистине огромным, а пациенты избавились бы от неудобной, дорогостоящей и (для кого-то) «унизительной» процедуры, которую представляет собой фекальная трансплантация с помощью колоноскопа.

Над разработкой такой капсулы сегодня трудятся Александр Хоруц и профессор Бороуди, которому по душе революционные идеи и немного «сортирного» юмора – для поднятия настроения. Бороуди шутя называет это изобретение «крапсулой»[5]. Сравнительно мягкий режим надзора за лекарствами в Австралии позволил ему впервые применить «крапсулу» для лечения пациента-австралийца с инфекцией C. diff в декабре 2014 года. Пилюли содержат тот же самый беспримесный фекальный раствор, который Бороуди использует для изготовления обычных трансплантатов, только принимают их перорально.

Другой ученый-микробиолог, доктор Эмма Аллен-Веркоу, находясь в Канаде, где правила контроля лекарств намного строже, занимается разработкой особого синтетического кала. Используя ту же технологию, которую она и ее команда уже применяли при исследовании аутизма, – бескислородную камеру для культивирования бактерий, которую они окрестили Робокишечником, – Аллен-Веркоу вместе со специалистом по инфекционным болезням доктором Элейн Петроф из канадского Университета Куинс в Кингстоне, провинция Онтарио, приготовили «коктейль» из определенных микробов для изготовления фекальных трансплантатов. Рецепт этой смеси составлялся в течение сорока одного года и был найден в кишечнике одной женщины, отличавшейся отменным здоровьем. Вот сколько времени понадобилось, чтобы отыскать безупречно здорового человека!

Каждый год Аллен-Веркоу читает курс лекций по введению в микробиологию примерно 300 студентам-первокурсникам Гуэлфского университета. И каждый год она задает этой немаленькой группе молодых людей один и тот же вопрос: «Есть ли среди вас человек, который ни разу в жизни не принимал антибиотики?» И никто никогда не поднимает руку. Как и Марк Смит, основатель «Открытого Биома», Аллен-Веркоу пыталась найти хоть одного человека – и это среди самой юной, здоровой, спортивной категории населения, какой является университетское студенчество, – который никогда не подвергал своих микробов потенциальному вреду от антибиотических препаратов. В конце концов она встретила женщину, которая выросла в индийской сельской глуши, где антибиотики были почти недоступны. В детстве ей никогда не давали антибиотики, а будучи взрослой, она всего раз получила одну дозу – когда ей зашивали порез на колене. Эта женщина была крепкой, ничем не болела и питалась простой здоровой пищей. Так Аллен-Веркоу нашла идеального донора кала.

Аллен-Веркоу и Петроф использовали образцы кала своих «супердоноров» для создания исключительно эффективной комбинации микробов на основе бактериальных культур. Они отобрали 33 бактериальных штамма, которые точно были безопасны, довольно легко поддавались культивированию и которые при необходимости можно было уничтожить антибиотиками. У Петроф были две пациентки, много месяцев страдавшие от возвратной инфекции C. diff, которая поразила их после курса лечения антибиотиками. Идея заключалась в том, чтобы вместо обычного фекального трансплантата ввести в кишечник пациенток посевной материал синтетических фекалий, который получил название RePOOPulation[6]. Через несколько часов после «реПУПуляции» обе женщины избавились от поноса и смогли вернуться домой. Уже на раннем этапе, убедившись в успехе такого метода, Аллен-Веркоу и Петроф «взяли барьер», перейдя от трансплантации фекальной микрофлоры к более передовой и современной методике – восстановлению микробной экосистемы.

Пока Аллен-Веркоу, Петроф и Бороуди совершенствуют свои продукты и преодолевают неизбежные бюрократические барьеры со стороны надзорных ведомств, традиционные фекальные трансплантаты по-прежнему остаются «золотым стандартом» лечения возвратных инфекций C. diff. Однако будущее фекальных трансплантаций – это, разумеется, персонализация. Конечно, использование фекалий, взятых у хорошо обследованного донора, – это уже хорошо, но почему бы не сделать шаг вперед? Достаточно вспомнить о том, как происходит выбор донора спермы. Женщинам предлагают посмотреть видеозаписи, на которых потенциальный биологический отец рассказывает о своей жизни и мировоззрении. Они могут прочитать его краткую биографию, чтобы узнать, какое он получил образование, каковы его профессиональные достижения. Они могут ознакомиться со статистическими данными о его генофонде – вроде роста, веса, медицинской истории и долголетия потенциальных биологических бабушек, дедушек и даже прабабушек и прадедушек. По сути, выбирая донора спермы, женщины изучают происхождение крошечных «пакетов» генов. Предмет их выбора – именно эти гены, которые они готовятся перемешать с собственными – вернее, которыми хотят дополнить собственные гены. И эти гены должны нести в себе здоровье и счастье. Теоретически то же самое должно относиться и к донору экскрементов. Да, конечно, есть существенная разница: в этом случае гены, которые вы получаете, доставляют вам в микробном «конверте», а не в виде специализированных человеческих клеток, но все же вы получаете именно набор генов. И эти гены способны влиять на ваш рост, вес и даже долголетие. И они тоже могут нести здоровье и счастье.

Поскольку фекальные трансплантации становятся все более привычным делом, мы, как пациенты, неизбежно будем требовать больше сведений о донорах. Хотя доноры уже обследованы на наличие связанных с микрофлорой болезней, в том числе некоторых психических расстройств, речь пока не идет о каком-то, условно говоря, «ручном отборе», то есть индивидуальном подборе доноров для конкретных реципиентов. Даже если не говорить о генах, легко понять, что здесь не помешало бы немного «дискриминации». Например, почему бы не подбирать для вегетарианцев исключительно доноров-вегетарианцев? Наверняка микрофлора, максимально подходящая к вашему рациону, будет более успешно принята вашим организмом. Возможно, для тучного реципиента, который хочет улучшить состояние своего здоровья, особенно полезной окажется микрофлора, взятая у худого донора. А может быть, можно будет подбирать по своему вкусу и какие-то другие – личностные – качества? Например, не поделится ли кто-нибудь микробами для экстраверта? Что, если можно усилить уже имеющиеся черты характера: например, начать видеть мир в более ярких красках благодаря экскрементам, взятым у неисправимого оптимиста? А может, позаимствовать у кого-нибудь немного токсоплазмы, чтобы внести разнообразие в скучную жизнь?