– А София, Эдди и эта женщина… Каролина?

– Все там. С ними все в порядке.

– Что ты сделаешь с убитыми?

– Похороню.

Тидеманн задумался и огляделся по сторонам. Поднял глаза на виллу:

– Теперь это все твое, да? Это то, чего ты хотел?

Гектор смотрел на сына. Последний раз такая возможность предоставлялась ему полгода назад. Но та встреча получилась короткой – их быстро разлучили. Тем не менее Гусману оказалось достаточно тех нескольких минут, чтобы понять: сейчас перед ним стоял совершенно другой Лотар. Он был старше, сильнее… И волосы у него отросли. Но главное – у этого нового Лотара был тяжелый взгляд. Взгляд человека, хлебнувшего в жизни лиха.

– Похоже, так, – ответил Гектор на вопрос сына. – Теперь все это мое.

– И оно стоило всего этого?

Гусман провел по лицу ладонью и вздохнул.

– У меня нет ответа на твой вопрос.

Лотар кивнул. Снова задумался, посмотрел на отца.

– Но почему? – В голосе юноши слышался протест.

– Потому что я этого не знаю, – тихо сказал Гектор.

Тидеманн вглядывался в отца, словно пытался его понять. И тут Гусман не выдержал.

– Я рад видеть тебя… – начал он, но Лотар перебил его:

– Альберт… Что с ним, с Михаилом и остальными, которых высадили в Мюнхене?

– С ними все будет хорошо, – заверил сына Гектор.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю.

– Ты можешь мне это обещать?

Обещать Гусман не мог, но тем не менее кивнул. И Лотар почувствовал его ложь, хотя, похоже, и не ожидал ничего другого.

– Я хочу к Йенсу и Софии, – сказал молодой человек.

– Скоро ты их увидишь.

– Я хочу видеть их прямо сейчас. – Тидеманн повернулся и пошел к лестнице, по которой сюда поднялся.

– Страх!.. – закричал ему вслед Гектор.

Лотар остановился.

– Что ты сказал?

– Страх… Ты спрашивал меня, зачем все это.

Юноша замедлил шаг, но продолжил идти. Он ждал, что его отец скажет дальше.

– Страх двигал мной… Так было всегда. Так мне кажется, по крайней мере… – Гусман проглотил конец фразы.

– Как это? – не понял Лотар.

– Я не знаю.

– Защита?

– Да, наверное.

Тидеманн развернулся и сделал несколько шагов в сторону Гектора.

– Но от чего?

– Я не знаю, – повторил Гусман с отчаянием в голосе.

– А ты подумай.

Гектор наморщил лоб, но ответа на вопрос Лотара у него не было.

– Скажи, о чем ты сейчас думаешь? – спросил сын.

– Как всегда, о тебе.

– Но мне это не нужно. Я просто хочу знать, понять тебя… Это единственное, о чем я тебя прошу. Страх в качестве защиты – от чего?

Повисла пауза. Стало слышно, как плещет вода в пруду.

– От всего, – нашелся наконец Гектор.

– Попробуй поконкретней.

Гусман задумался.

– От нищеты… – начал он шепотом. – От отверженности… От бессилия… – Тут его словно прорвало, и он продолжил: – От презрения к самому себе, от жажды, голода… От слабости, одиночества… От тишины, от пустоты… – Мужчина огляделся. – От всего этого.

Лотар задумался. Кивнул.

– И это плохо, как ты думаешь?

– Что ты имеешь в виду?

– Что страх – причина всего этого зла?

Гектор снова надолго замолчал.

– Может быть, я не знаю, – вздохнул он в конце концов.

– Моя мама была доброй, – сказал Тидеманн.

– Да, Франка была доброй, – согласился его отец.

– София похожа на нее… Тебя тянет к таким, к добрым.

– Может, ты и прав, – вздохнул Гусман. – Ты тоже добрый, Лотар.

– Я – наполовину ты, наполовину мама. Одна половина во мне добрая, другая злая. Я никому не хочу причинять зла, но, похоже, делаю это.

Эти слова больно задели Гектора.

– Нет, Лотар, – поспешил возразить он. – Ты – добрый. Добрый целиком и полностью, не беспокойся насчет этого. – Услышал в своем голосе нотки панического страха.

– Покорми доброго волка, говорила мама…

– Сделай это, – оживился отец. – Давай…

– И что будет? Ты не изменишься, Гектор?

Глаза мальчика загорелись надеждой. Гусман ощутил сильное желание сказать «да», но не мог обмануть сына.

– Нет, к сожалению, – ответил он.

Тидеманн медленно кивнул, как будто пытался с этим смириться.

– Хорошо, – сказал он. – Так что все-таки будет с Альбертом и остальными, в Мюнхене?

– Не могу сказать.

– Вот как?

– Мне жаль, Лотар, – ответил Гектор, наблюдая, как подошедший Лешек берет мальчика за плечо и уводит.

Стихло все, кроме плеска воды и птичьего щебета. Из нагрудного кармана Гусмана торчала сигара. Он достал ее, чиркнул зажигалкой и закурил. Мысли бродили у него в голове, искали выхода. Они были неясными, исполненными ненависти и смерти и в конечном счете – никчемными, никуда не ведущими.

У сигары был горький привкус. Гектор бросил ее в пруд, где она зашипела и погасла.

Сделай все по справедливости.

Эти слова пришли сами собой. Нечто подобное Гусман слышал от брата Роберто в Тоскане. «Иногда достаточно просто поступить по справедливости», – говорил тот.

Справедливость… Знать бы еще, что это такое!

Звук шагов прервал размышления Гектора. К нему приближался Смялы.

– Пора за работу, – сказал он.

Гусман помедлил несколько секунд, а потом поднялся и пошел за Лешеком в дом.

* * *

В восьми метрах перед виллой был вход в подвальные помещения. Большинство из них предназначались для персонала – незамысловатые спальные комнаты с двухъярусными кроватями. В остальных стояли сейфы с деньгами, ящики с оружием и кокаином. Имелись и бомбоубежища с запасами продовольствия на случай ядерной войны.

В глубине коридора обнаружился зал с бетонными стенами без окон. Здесь стояли компьютеры и другое оборудование.

Лешек включил компьютер. Он знал, что ему надо, – деловые контакты Игнасио, информация о его бизнесе, сведения о движении денег на его счетах. Дело сделано – теперь пожалуйте к столу.

Гектор вытащил бумагу из принтера и присвистнул. Операции были масштабны, суммы чудовищны. Сеть контактов Игнасио Рамиреса распространялась на весь земной шар.