Сейчас я тоже будто парила в невесомости: меня то уносило вперед, то оттягивало назад, и что-то склизкое обвивало мои ноги, медленно подползая к коленям, а вместе с этим ощущением двигался и ледяной холод.

Миссия выполнена — это утешало, и теперь я жалела об одном. Не о том, что доверилась Энтропии, хотя знала ведь — ей не стоит доверять. Я не привыкла плести интриги и видела врагов только в шиагах, засевших в лесу, не заметив паучиху и ее сети в самой пирамиде. Я жалела о том, что не успела помириться с Валдом. Он простил бы меня, я уверена. Потому что я была честна с ним в том, что касалось нас двоих.

Холод поднялся еще выше, а потом что-то больно дернуло меня за волосы, и я увидела во мраке белое размытое пятно и два зеленых огонька, пышущих ненавистью. Муфля. Мой персональный демон ада. Будет вечно щипать меня и выдирать волосы, и я это заслужила.

— Прости, — попыталась произнести я. Горло сдавило, в голове загудело, а шею запекло совсем нестерпимо, и все мысли и ощущения растворились, словно я стала частью холодной темноты.

Валд сидел на уголке страницы божественной книги, сжимая в руке обрывок белого кружева, и в ушах его шумело от частого пульса, а во рту стоял привкус крови. Он пытался уговорить себя, что это не обрывок платья Евы, что она наверняка ждет его в кровати. Немного виноватая, а может, сердитая, ведь он опять не захотел ее выслушать.

Море слегка утихло перед рассветом. Небо посерело, и над горизонтом протянулись темные красные полосы, словно кровавые дорожки, вытекающие из воды.

Муфля вынырнула на поверхность, тряхнула мордой, отфыркиваясь. Она мотала головой, терла ее лапой, и Валд, соскользнув в воду, подплыл ближе и схватил животное за шкирку. Муфля пискнула, а он снял длинный темный волос, обмотавшийся вокруг клюва.

Сердце застучало, словно молот по наковальне, и когда муфля снова исчезла под водой, Валд, набрав побольше воздуха, нырнул следом. Он едва различал муфлю во тьме и греб изо всех сил, чтобы не потерять ее из виду, а потом разглядел длинные белые ноги и надутые колоколом юбки, и темные волосы, колышущиеся в такт течению как водоросли, в которых уже кружилась стайка серебристых рыбок. Он рванулся к Еве, схватил за руку, потянул наверх, но что-то дернуло ее вниз, не пуская. Перед глазами плавали красные круги, в ушах гудело, но Валд опустился еще ниже, и холодное щупальце обвило его руку.

Он едва не хлебнул воды, попытался вырваться, лишь теряя драгоценный воздух от усилий, а потом рванул юбки Евы вниз, вытащил кинжал из кармана и рубанул им по щупальцам, освобождая себя, а потом и жену.

Стайка рыбок метнулась вниз, к раненому животному, а Валд, вцепившись Еве в волосы, поплыл наверх, изо всех сил работая ногами и загребая одной рукой. Хрипло втянув воздух, он разрыдался, не сумев сдержать эмоций. Голова Евы запрокинулась на его плечо, кожа была мертвенно-бледной и холодной. Валд выплыл к берегу, подталкиваемый приливом, выбрался на сушу, неся жену на руках, отнес ее подальше от гальки и песка и бережно положил на траву.

Он клялся беречь и защищать ее, но она не прожила после свадьбы и месяца. Он должен был любить и заботиться, а вместо этого ушел, оставив ее одну.

Валд убрал волосы с ее лица, прижался с поцелуем к посиневшим губам, давясь рыданиями. Погладил длинную шею, поправил изодранное платье. Поднес руку к глазам. Кровь? Она вся в ссадинах и, похоже, ребро сломано, но кровь давно должна была остановиться. На белых ногах остались пунктирные следы присосок щупальцев морской твари.

Муфля выбралась на берег, отряхнулась и, зашипев, подбежала к телу. Она вцепилась в волосы Евы раньше, чем Валд разгадал ее намерения, мотнула мордой, дернула, упираясь лапками.

— Пошла прочь! — прикрикнул на нее Валд, и тут вдруг Ева закашлялась, и вода хлынула у нее изо рта.

Вскрикнув, Валд судорожно повернул жену на бок, придержал голову. Ладонь наткнулась на что-то жесткое и ребристое, и он приподнял ее волосы вверх. Шрамы на шее заострились, встопорщились, тонкая кожа на них порвалась и висела лохмотьями, едва прикрывая красные жаберные щели.

Ева застонала, закашлялась.

— Сейчас, подожди, — пробормотал он, сгребая ее в объятия. — Я знаю, что делать. Потерпи, моя хорошая.

Ее вырвало водой, жабры под рукой Валда затрепетали и закрылись. Он поднял жену и быстро понес прочь. Муфля, разочарованно тявкнув, побежала следом, а люди, шествующие к обрыву, чтобы помолиться богине, испуганно шарахнулись в стороны, пропуская своего капитана, который в чем мать родила бежал к пирамиде, прижимая к груди жену.

Когда я открыла глаза, то увидела над собой прямоугольные полосы света на ровном белом потолке. Я всхлипнула, обхватила горло рукой, чувствуя, что задыхаюсь. Перед глазами все поплыло, а потом надо мной склонился Валд, и я расплакалась от облегчения. Это не лаборатория «Арго»! Я все еще здесь, на далекой планете. И я жива!

— Тебе больно? — спросил Валд. — Где? Что чувствуешь?

Я глубоко дышала, успокаиваясь. Лицо моего варвара выглядело так непривычно: те же космические синие глаза, легкая небритость, темные брови, линию которых мне так нравится повторять кончиком пальца, но черты были напряжены, а губы слегка подрагивали.

— Валд, ты что, боишься? — поняла я с изумлением.

Я попыталась сесть, но мое левое запястье было надежно зафиксировано с помощью обручального браслета. Выходит, я лежу на капсуле в храме. Надо мной не лампы, а отверстия в потолке. Повернув голову, увидела икону с ликом Фернанды.

Валд осторожно ощупал мои ребра и грудную клетку. Капсула подо мной мерно вибрировала.

— Я испугался, — глухо признал он. — Как никогда в жизни. Ты помнишь, что произошло?

— Я умерла, — вспомнила я запоздало.

Это все было на самом деле: и подлость Энтропии, и падение в море, и мрак, и боль, и холодный ужас, ползущий по моему парализованному телу. Капсула пикнула, и вибрация прекратилась. Фиксаторы браслета щелкнули, высвобождая мою руку. Я села, свесив ноги и потирая запястье, — вены слегка кололо. Прикоснулась к шее, нащупав шрамы, которые будто стали еще более выпуклыми.

Что-то гневно зафырчало на полу, и я инстинктивно поджала ноги и глянула вниз. Муфля была тут как тут. Стояла на задних лапках, опершись передними о капсулу, и щелкала клювом.

— Ты никогда не оставишь меня в покое, да? — устало сказала я.

— Я прикажу отвезти ее в естественную среду обитания, — предложил Валд.

— Она домашняя, — возразила я. — И к тебе она, кажется, относится куда лучше, чем ко мне. К тому же через неделю меня здесь не будет.

Валд вздрогнул, лицо его окаменело, и я прикусила язык. Незачем было так сразу напоминать о скором расставании. Хотя лучше прояснить все сразу.

Однако Валд никак не прокомментировал мои слова.

— Тебя столкнула Энтропия? — спросил он, хмурясь.