Берег постепенно поднимался выше, и я вскоре пожалела, что забыла туфли на берегу, потому что теперь море шипело где-то под обрывом, а мы взбирались по каменистому утесу. К счастью, три луны действительно светили ярко, так что я видела, куда ставить ноги.

— Почти пришли, — возвестила Энтропия, — ох, я так волнуюсь.

По ней было заметно: щеки раскраснелись, грудь вздымалась. Тетушка Энни так религиозна?

— Это всегда словно в первый раз, — призналась она. — Такое острое чувство. Я ощущаю себя живой как никогда.

— Лик богини так впечатляет?

— Да, — ответила она и загадочно улыбнулась, словно говорила вовсе о другом.

Я обернулась. Костры превратились в искорки. Я попыталась разглядеть среди неясных силуэтов кого-нибудь в грязном халате, но не смогла. Надеюсь, Баг найдет моего мужа и поможет ему принять правду. Как же не вовремя появилась муфля! Просто злой гений какой-то! Я задумчиво потерла ягодицу, за которую она меня ущипнула.

— Знаешь, я ведь подумывала о том, чтобы взять Магнусу невесту из монастыря, — призналась Энни. — Чтобы жена его была скромной, покорной, услужливой. Рожала бы детей, слушалась мужа, повиновалась свекрови… Узнав тебя получше, я передумала. — Она хихикнула.

— Уверена, Магнус захочет сам выбрать себе жену, — ответила я, нисколько не уязвленная ее признанием.

— Но мудрый совет любящей матери никогда не будет лишним, — возразила она. — Все же он так молод и горяч, мой мальчик. Он пока не может видеть далеко. Принимает решения с юношеским пылом. Это неплохо, — поспешила она его оправдать. — Просто он еще не повзрослел. Но иногда его нужно подтолкнуть в правильном направлении. Или сделать так, чтобы выбора не осталось вовсе.

— Это Магнуса-то подтолкнуть? — Я улыбнулась. — Боюсь, вы плохо знаете собственного сына. Он из тех, кто предпочитает набивать шишки и набираться опыта на собственных ошибках.

— Мы пришли, — оборвала меня Энтропия. — Лик богини вон там.

Мы остановились на остром утесе, вытянувшемся в море, словно длинный каменный язык. Под ним волны грохотали, сворачивались в пенные воронки, шумели и, злясь, бросались на скалы. Здесь будто встречалось два течения, и казалось, что не волны, а две армии бросаются друг на друга грудью, чтобы отступить и снова ринуться в бой.

Лик богини, проступивший над водой, был прекрасен, но мог принадлежать как Фернанде, так и любой другой женщине. Вода сгладила ее черты, оставив лишь наметки носа, глаз и линии губ, на левую мочку модной серьгой намотался пучок водорослей.

— Кто сделал ее? — спросила я. — Когда?

— Она была тут все время, — ответила Энтропия, пожав плечами. — Некоторые даже утверждают, что ее создали твари с грязной кровью, которые принесли первым людям синий мор.

Я подвисла, переваривая информацию.

— А где надписи?

Может, они хоть что-то прояснят? В тусклом свете я не могла определить, из какого материала создана статуя. Это явно был металл, но он не заржавел и не покрылся налетом, статуя матово переливалась темной бронзой под лучами трех лун, на полустертых губах играла легкая улыбка.

— Они пониже, взгляни на книгу, что держит богиня, — посоветовала Энтропия. — Хотя не знаю, зачем тебе это. Неужели ты думаешь, что с ходу поймешь то, над чем бились лучшие умы человечества? Ты слишком много мнишь о себе, Эврика. И знаешь, что я не могу понять?

— Что? — машинально переспросила я, подходя к краю обрыва. Богиня действительно держала в руках книгу из более светлого материала, на страницах которой виднелась россыпь странных знаков, похожих на формулы. Я видела такие на кинжале Валда! Сунув руку в карман, нащупала шершавую кожу рукояти.

— Ты предпочла моему сыну Валдика. — В голосе Энтропии послышалось явное недоумение. — Как можно не видеть, что Валд — лишь грубая копия настоящего шедевра?

— Может, это ваш Магнусик копия? — спросила я. Все же ей удалось вывести меня из себя.

— Он — Магнус, — отрезала Энни. — А не Магнусик.

Я пожала плечами, снова повернулась к надписям, заинтересовавшим меня. В нижнем уголке страницы книги я наконец нашла кое-что знакомое: схему Солнечной системы истинной Колыбели.

— Ты тоже слишком молода, — сказала Энтропия, которая мне уже порядком надоела. — И тебе тоже надо придать верное направление.

— Как-нибудь сама разберусь, — пробормотала я.

Как назло, одну из лун затянуло тучами. Я шагнула еще ближе к обрыву, море внизу зашумело, вспенилось, будто вскипев под моими ногами. Чуть в стороне, где волны успокаивались, я заметила на берегу лодку. А потом меня с силой ударили под зад, и я, не удержавшись, полетела с обрыва.

Я ушла под воду с головой, течение подхватило меня, закружило. Я хаотично загребала руками, пытаясь понять, где верх, где низ, где спасительный воздух… Глаза защипало от соли, вода проникла в уши, тяжелые юбки облепили ноги. Меня на секунду вынесло на поверхность, и я жадно вдохнула, а потом волна с размаху приложила меня о книгу богини, и я погрузилась во тьму.

Энтропия, учащенно дыша, жадно всматривалась в волны, играющие с телом девушки, как с матерчатой куклой. Когда Эву швырнуло о статую, а потом медленно затянуло под воду, Энтропия ахнула, торжествующе вскрикнула и всплеснула ладонями от восторга. Богиня проявила милосердие и приняла жертву. Значит, и дальше все будет хорошо. Энтропия спустилась по крутой тропке, цепляясь пальцами за каменные выступы и оскальзываясь. Она посматривала в море, но тела не было видно. Затянуло в водоворот, измочалило о камни… Хорошо бы Эву подольше не нашли. А, впрочем, без разницы. Ее самой тут все равно уже не будет.

Энтропия столкнула в воду легкую лодку, забравшись в нее, подняла сложенный парус — черный и островерхий. Ветер сразу наполнил его, изогнув, как плавник хищной рыбы. Энни и сама ощущала себя настоящей хищницей глубоководья. Она долго плавала кругами, подбираясь к жертве, и потом напала, сомкнув челюсти, когда никто не ждал.

Глупые. Думали, теперь она сложит руки. Как задавалась Инфинита, как бесстыдно гордилась ублюдком, которого Рутгер принес ей, словно щенка.

Уж она бы не потерпела к себе такого отношения, и приблудный отпрыск отправился бы вслед за мамашей, даже не научившись ходить! А ведь Инфинита — ее должница, пусть и не знает об этом. Это Энтропия избавила ее от соперницы. Та имела слишком большое влияние на брата и была опасна.

Амперу повезло — он вовремя лишился руки. Рутгер и так был одной ногой в небесном экипаже. А вот подобраться к Валду оказалось непросто. Пусть Алистер сам с ним разбирается. Энтропия выполнила свою часть сделки — теперь у него есть повод напасть на обитель. Его дочурка трагически погибла прямо в день богини. Недосмотрели, не уберегли, а скорее — сами избавились от неподходящей партии, не захотели видеть рядом с капитаном дочь врага. Что ж, теперь они испытают праведный гнев Алистера, который обрушится на обитель, словно большой прилив.