Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снова опробовать "двойной прыжок"?
Я коротко выглянул в окно. Внизу стоит полицейская машина, со включенной мигалкой. Может и нет, а может и да… Обнаружить я его могу только по звуку. Нет звука — можно только гадать. А гадать совсем не хотелось.
Зато совершенно точно видно соседку из квартиры ниже. Вышла праздно постоять возле полицейской машины посреди ночи? Что-то я сильно сомневаюсь. Но пробежать мимо неё мне проблем не составит. Разве что она явно поднимет шум…
Главный вопрос остаётся тем же — есть ли ещё полицейские в машине.
Пожалуй, рискну. Но рискну несколько иначе.
Собравшись с мыслями, я шагнул в пустоту. Точнее, даже прыгнул.
Сразу после этого активировал Телекинез, улетая вверх. Как же здорово так быстро ускоряться, не ощущая никакой перегрузки? Только вестибулярный аппарат не очень верит в происходящее, меня начинает здорово тошнить.
В этот раз уже получше держусь в вертикальном положении, всё-таки не так сильно спешил как в предыдущий.
Замедляюсь.
На мгновение замер в воздухе, голова примерно на уровне середины пятого этажа. Над ним ещё технический, крыша по сути.
Как только ощутил что начал снижаться, новый прыжок! Двойной прыжок я опробовал сегодня возле парковки, а теперь вот — пробую тройной? Первый ногами, а второй и третий — уже в воздухе на волшебной тяге.
Увы, концентратор маны отработал чуть-чуть не так хорошо, как я того ожидал. Или я плохо рассчитал. Ему всё же требовалось некоторое время на зарядку. Скорее всего, требовалось около двух секунд, а мои взлёт и падение суммарно продлились чуть больше полутора.
Не долетаю!
Мои ноги должны были мягко встать на поверхность крыши, ну или хотя бы я должен был на эту крышу грузно завалиться.
Мгновения растянулись, пока я пытался оценить, сумею ли зацепиться за край?
Чёрт!
Маны не осталось совсем! Если я сейчас упаду, то упаду с высоты шестого этажа без всякого торможения! Может и выживу, но до командировки в Сар точно не оправлюсь. А может и погибну прямо тут.
Скорости хватило, чтобы моя голова совсем немного поднялась над краем. Хуже всего — телекинезом я себя тянул вертикально вверх, а вообще имел ещё и горизонтальную скорость. Теперь я был примерно в полутора метром над краем, а голова возвышалась сантиметров на пятьдесят.
Ужасно страшно, но я не запаниковал.
Перехватываю копьё одной рукой и что есть силы подтягиваю себя к краю.
Левая рука бьёт по краю с силой, правая свисает ниже.
Копьё пришлось бросить, иначе как мне карабкаться?
Вроде бы оно перевалилось на нужную сторону, но вот о своём теле я такого сказать не могу.
Скользко.
Пытаюсь вытянуться и зацепиться правой, но для этого нужна хорошая опора в левой. Да и руки мои недостаточно сильны, подтягиваться на одной руке, тем более не левой — я не умею. На правой ещё хоть наполовинку…
Ноги бессильно царапают каменную стену…
Есть! Правая зацепилась за какой-то уступ!
Даже не уступ, это довольно глубокая ниша.
Видимо, вентиляционное отверстие.
Шума за спиной всё больше, но мне нет до него никакого дела.
Нога поймала хорошую опору, но тело всё ещё может перевернуться, если рука соскользнёт. А там, я просто упаду на землю после кувырка в полёте. Ещё и ногу мне сломает, вполне вероятно, ниша то очень невысокая.
Что делать?
Попробовал успокоиться. Унять бешено колотящееся сердце.
Глубоко вдохнул и резко выдохнул. Задержал дыхание.
Что для меня сейчас опасно? Переворот. Крутящий момент. Вниз я теперь не упаду, если не провернусь.
Перестал сопротивляться скольжению руки вниз по крыше, вместо этого ухватился пальцами за самый край.
Прижался к холодной стене всем телом.
Ещё вдох, ещё выдох.
Я — часть стены. Я врос в стену. Говорят, так настраивали себя всё те же японские ниндзя, чтобы по этим стенам бегать. Моя детская книжка, правда, не рассказывала, что стены крепостей в древней японии были не вертикальными, а наклонными.
Это я узнал гораздо позже.
Но тем не менее, я наконец успокоился.
Плавно скользя правой стопой в нише, освободил место под левую.
Высоты не хватает, чтобы встать во весь рост, вишу немного оттопырив пятую точку. Прямо как учат паркурщиков.
Почему я не занимался паркуром? Хотел же в юности…
Раз, два, три, лёгкая раскачка… Рывок!
Перевалился через бортик всей правой рукой, но меня перекосило, сейчас развернёт и я соскользну.
Ноги снова бессильно скребут по стене, благо она хотя бы шершавая. Разворачивает лицом налево!
Как там нужно пошевелиться, чтобы развернуло в другую сторону?
С силой дёргаю левой ногой назад, выстреливая левую вперёд!
Есть!
Кончики пальцев зацепили заднюю часть бортика.
Через мгновение инерция левой ноги дёрнула меня назад, но я уже удержался.
Подтянул правую. Схватился крепче. Закинул ногу. Перевалился.
Дышу.
Твою то мать…
Слышу внизу какой-то шум, крики. Соседка снизу кричит.
— Ушёл! Забрался!
И два полицейских только что выбежали из подъезда. Наверняка смотрят в мою сторону. Но уже не видят.
Начинаю ковыряться в своих воспоминаниях, что за шум я слышал, пока судорожно пытался ухватиться и не упасть?
— Летит! Улетает! Наверх улетел!
Улыбнулся. Скажи привет добрым ангелам в белых халатах, бабуля! Диалог внизу был специфический:
— Наталья Михална, вы чего?
— Да я говорю из окна он вышел и вверх полетел, пока вы там глазами хлопали!
— Это как так?
— А я почём знаю? Вышел и полетел. А потом по крыше скрёб и наверх перебрался.
— Так если он летел, то что же и дальше не улетел? — новый голос, второго милиционера я раньше не слышал
— Я что видела, то и говорю!
— Вот так, Вань, — снова второй, — а его не ангелы наверх несли часом, бабуль? Что ещё расскажете?
— Вы его ловить то будете? Он на крышу же побежал!
— У кого ключи от крыши? — Чернов всё не унимался. Да что же он за человек такой?
— Ты вот это серьёзно сейчас?
— Ну давай уже проверим. Какая разница, всё равно уже на месте.
— У председателя!
— Ну так звоните, Наталья Михална. И слесаря пусть тоже позовут, дверь крепкая у вашего Андрея.
Бабушка, скорее всего дико довольная таким вниманием к своей персоне, убежала вызванивать и вытаскивать всех ответственных.
Я же услышал достаточно.
Теперь во весь рост вставал следующий вопрос.
Как мне отсюда спускаться без маны?
Причём, прямо сейчас.
*****
Сегодня у них был царский ужин. С мясом.
Мяса Марк не
