– Верим, верим, – поспешил заявить Алекс. – Так что?

– Под подозрение попадают трое, – сообщила женщина. – К сожалению, засечь зверя точнее не удалось: слишком большой угловой разброс при наводке искателя… А как с этим у тебя? – спросила она, будто пыталась застать Вадима врасплох.

– Не жалуюсь, – откликнулся тот, вовсе не собираясь темнить. – Если бы сохранились записи, мы сумели б определить второго. А так… – Он пожал плечами.

– Итак, трое, – повторила Кира и снова погрузилась в архивы, одну за другой выводя на экран фотографии и каждую сопровождая словесной характеристикой – сжатой, но достаточно полной и убийственно точной.

Из этой троицы один принадлежал к дворцовой челяди, а потому даже обязан был мелькать то тут, то там, – зато, в силу этой же мобильности, вполне мог пропустить исход Ореста с певцами.

Второй представлял немногочисленную когорту приглашённых чинуш и до сих пор ничем не выделялся: в меру старательный, безупречно почтительный, не перегруженный принципами. При этом сравнительно молодой, активный, общительный, весьма озабоченный продвижением по службе. А потому использовал правительственные приёмы для завязывания полезных знакомств – что и объясняло его миграции по залу.

Но перспективней других показался третий – постановщик зажигательных танцев, властитель группы амфорозадых прелестниц. Как и референт, он прибыл в усадьбу после выступления ВИА «Атлетико». Как и челядинец, он метался то в зал, то за кулисы – от избытка усердия или вследствие бурного темперамента. Как и чиновник, он среди зрителей не оставался спокойным, а слонялся по всему залу, общаясь с приятелями.

– Опять Студия, – выдохнул Орест, почти засыпая. – Вот где надо копать.

Переглянувшись с Вадимом, Кира шагнула за кресло наследника и принялась разминать его хилые плечи, словно бы делясь бодростью. Блаженствуя от нечаянной ласки, тот и вовсе закрыл глаза.

– У тебя там связи, – сказал Вадим. – Сможешь нас пристроить?

– Лучше бы через «папеньку», – пробормотал юноша. – Авторитетнее.

– Официальными каналами долго – нужен неформальный, «блатной» контакт, по принципу «баш на баш». Чтобы завтра мы приступили к работе.

– В качестве певцов? Всё равно потребуется прослушивание. Никто не отменил такой анахронизм, как худсовет!

– Здесь и пригодится одобрение Первого. Не думаю, что кто-то посмеет оспаривать его вкусы: уж если кто у нас Первый, то во всём!

– Хорошо, – утомлённо согласился Орест. – Только кто же будет меня охранять? – Он поёжился: – А вдруг опять заявится такое?

– Не думаю, что после сегодняшней ночи на тебя нападут. Но для страховки Алекс может задействовать тут пару росичей, натасканных на Мстителе. Конечно, если к нему прислушается Первый.

– Он прислушается, – отозвался шеф. – К счастью, у нас осталось несколько впечатляющих кадров. Сотрудничество с вами оказалось полезным – так почему не усугубить?

– Ну, цели у нас всё же разные! – возразил Вадим, хотя никто не тянул его за язык. – Я не против сохранения его жизни и даже в судьи не набиваюсь, но вот от власти бы Савву отодвинул.

– Собственно, нам и поручена его жизнь, – спокойно уточнил Алекс. – О власти пусть пекутся другие.

– На этом прения закончим! – решительно вмешалась Эва. – Сегодня мы с Вадимом ночуем у наследника, остальные – как хотят.

Кира покосилась на шефа – тот молча пожал плечами.

– Я тоже остаюсь, – объявила она и хихикнула: – Для равновесия.

– Приятных сновидений, – пожелал Алекс не без зависти. – А мы с парнями перелопатим к утру всё, что накопилось по Студии, и снабдим вас полезными выжимками. Придётся и нам переходить на ночной режим!

Кивнув на прощанье, он убрался так же тихо, как возник. Впрочем, Вадим-то слышал его шаги отчётливо – как и Хищники. Обычной выучки теперь мало, нужны сверхкачества.

– Пойдёмте, я покажу покои, – пригласила Кира, бережно катя перед собой кресло с уснувшим Орестом. – Кстати, постель здесь достаточна широка для четверых, а в ванне умещаются трое.

– Пробовала, что ли? – не удержался Вадим. – Откуда такая точность?

Девушка не ответила. Однако, сноровисто раздев и опустив в перламутровую ванну безвольное тело наследника, действительно забралась туда сама, нисколько не стесняясь ни его наготы, ни своей, – тем более, Орест и голым мало походил на мужчину. А мыла она беднягу скорее с материнской заботой, хотя была немногим старше. Недаром, видно, её прозвали Лаской.

– А кто помоет меня? – поинтересовалась Кира, передавая Вадиму легковесного, укутанного в простыню юнца, так и не очнувшегося. – «Баш на баш», говоришь?

– Интересное дело! – возмутился он. – Я должен оплачивать чужие долги? Занятный способ сведения межполовых счётов…

– Межчеловеческих, – поправила девушка, с сочувствием глядя на прикорнувшего Ореста. – Какой с него спрос?

– Ну-ну, не увлекайся. Ещё тот шалун – дай только выспаться!..

– Действительно, что за счёты между своими? – вкрадчиво сказала Эва из-за его спины. – Тем более, в ванне и вправду поместятся трое.

Уже раздетая, она скользнула мимо Вадима, гибкая и мерцающая, точно змея, неслышно погрузилась в пузырчатую воду, прибывающую наново, – Кира следила за женщиной с одобрением. Затем опустилась в ванну напротив неё.

– Уложи малыша и возвращайся, – распорядилась Эва с властностью королевы. – Пришло время взрослых – посмотрим, у кого сохранилось больше сил!

– Думаешь, Кира купится на твои подначки? – спросил Вадим. – Наша Ласочка – тёртый калач!.. А вы уверены, что я тут не лишний?

Ведьма снисходительно засмеялась.

– Взгляни на проблему с другого бока, – предложила она. – Как ещё сможешь ты поделиться Силой с ближними, столь уязвимыми для Хищников? Вспомни Алису!.. Разве это большая цена за безопасность?

– Ну ты сказала! – усмехнулся Вадим, мысленно добавив: «Ну ты спросил».

– А главное, – продолжала Эва, – никто не требует от тебя пойти против желаний – речь лишь о маленьком, оправданном компромиссе. Ты согрешишь из благих побуждений, ради спасения ближнего!..

– Может, всё-таки – «ближней»? – поинтересовался он кротко. – Иначе цена может оказаться несуразной. И даже так: не потеряю ли я больше?

– Не бойся, родной, я с тобой – всегда, – ответила Эва. – Так что иди куда хочешь и греши в полное своё удовольствие!

– Если бы в вопросах морали я полагался на тебя, – возразил Вадим, – что бы с нами стало?

– У тебя будет время над этим поразмыслить – по пути в спальню и обратно, – сказала женщина. – Иди же: мы ждём! А решать, конечно, тебе.

События этой ночи вспоминать было сладостно, однако неловко. Всё-таки Вадим был человеком старой закваски, не приученным к нынешним вольностям, пусть и настрого возбранённым широким массам. Неизвестно, насколько запретом прониклись сами «массы», но в верхах на него давно наплевали. Проще всего свалить это на распущенность тамошнего молодняка, растерявшего последние ориентиры, – вот только как отделить пресыщенность от неудовлетворённости, насытить которую не удаётся обычными средствами? Почему не получать удовольствие хотя бы от зрелищ, если недееспособен? А если нельзя завладеть любимым полностью, отчего не разделить его с другой, наплевав на большевистский лозунг: всё или ничего? И так ли порочен мужчина, ублажающий сразу двоих подружек, – конечно, при условии, что их не принуждают к групповому соитию? Вопросы, вопросы…