— И что мне теперь — расстраиваться из-за этого? — (Ратники покорно схватили матушку за плечи, а герцогиня чуть ли не носом уперлась в лицо старой ведьмы.) Брови правительницы Ланкра образовали победоносный клин. — Думала, я рухну на пол без сознания? Что ж, старуха, да, я увидела, кто я есть на самом деле, и теперь горжусь этим, поняла?! Я ни о чем не жалею и готова повторить все сначала! Я нравлюсь сама себе, я люблю себя и наслаждаюсь тем, что делаю! — И герцогиня торжествующе поправила свой чудовищный бюст. — А вы просто старые дуры! — закричала она. — Вы — слабые людишки! Неужели вы действительно считаете, что все люди в глубине души милы и прекрасны?!

Сгрудившаяся на сцене толпа попятилась, освобождая место исступленному ликованию герцогини.

— Так знайте же, я заглянула в эти глубины! — продолжала она. — И теперь знаю, какая сила движет людьми. Ими движет страх. Всесильный, сокрытый от себя и других ужас. Неужели после этого я буду бояться вас, ничтожные ведьмы?! Да я такое вам устрою, что вы вовек меня не забудете, я…

В этот миг нянюшка Ягг с размаху хватила по ее затылку оловянным котлом.

— На мой взгляд, она даже для королевы чересчур эксцентрична, — заметила она, глядя на оседающую у ее ног герцогиню.

Ответом стало долгое, гнетущее молчание.

Матушка откашлялась. Улыбнувшись милой, дружественной улыбкой держащим ее стражникам, она предложила им заняться телесами герцогини.

— Уберите это и киньте в какую-нибудь камеру, — распорядилась она.

Стражники вытянулись по стойке «смирно», после чего схватили герцогиню под локти и, приложив поистине титанические усилия, поставили ее на ноги.

— Только не так грубо, — поморщилась матушка.

Потирая руки, она повернулась к Томджону, который с открытым ртом следил за происходящим.

— Вот все и закончилась, — проворковала она. — Теперь, парень, у тебя точно нет выбора. С этой минуты ты — король Ланкра!

— Но я ведь не умею быть королем!

— А мы тебя научим. Во всяком случае, орать ты точно умеешь.

— Но то была всего лишь роль!

— Вот и продолжай ее исполнять. Быть королем — это… это… — Матушка щелкнула пальцами, призывая на помощь Маграт. — Как зовутся эти твари, которых везде по сто штук?

Маграт была явно озадачена вопросом.

— Ты имеешь в виду проценты? — наконец сообразила она.

— Они самые, — довольно подтвердила матушка. — Король почти на все сто процентов актер. Так что не подведи нас.

Томджон повернулся к кулисам, надеясь, что хоть Хьюл ему чем-то поможет. Хьюл действительно находился за кулисами, но ничего происходящего он не видел. Положив сценарий на колено, он яростно правил написанное.

— УВЕРЯЮ ТЕБЯ, ТЫ ЖИВ И ЗДОРОВ. МНЕ НЕТ СМЫСЛА ТЕБЯ ОБМАНЫВАТЬ.

Герцог хихикнул. Обернув торс первой попавшейся простыней, он плутал по самым заброшенным коридорам замка. Периодически он издавал нечто вроде «у-у-у-у».

Смерть не знал, что и думать. Он не раз встречал людей, отказывающихся признать собственную кончину, потому что она всегда переживается как крайняя неожиданность и многие не готовы смириться с ее наступлением. Однако человек, который утверждает, что он — мертвец, и при этом дышит, попадался ему впервые. Смерть тревожно поежился.

— Я буду набрасываться на людей из-за спины, — вещал Флем. — Всю ночь по замку будет разноситься клацанье моих костей. А по утрам я буду залезать на крыши домов и предсказывать, кто из горожан умрет следующим…

— ЭТО ПРЕРОГАТИВА БАНЬШИ.

— Это меня не касается, — возразил герцог весьма решительным тоном. — Далее, я начну проникать сквозь стены, переворачивать столы, брызгать эктоплазмой на неугодных… и на угодных тоже. Ха. Ха.

— НЕ ПОЛУЧИТСЯ. ТЫ УЖ МЕНЯ ИЗВИНИ, НО ЖИВЫМ ЛЮДЯМ НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ СТАНОВИТЬСЯ ПРИВИДЕНИЯМИ.

Герцог предпринял несколько тщетных попыток проникнуть сквозь камни, махнул рукой и открыл дверь, выходящую на полуразрушенную замковую стену. Буря немного угомонилась, и на небе висел белый огрызок луны, маняще покачиваясь между мохнатыми тучами, точно билет в вечность, выпавший из рук билетера.

Смерть, шагнув сквозь стену, оказался рядом с Флемом.

— А ты вот скажи, — спросил его герцог, — если я и вправду жив, чего ты здесь околачиваешься?

Вскочив на уступ стены, герцог поправил простыню на груди. Ветер играл полами его тоги.

— Я ЖДУ.

— Ты будешь ждать вечно, костлявое чучело! — горделиво вскричал герцог. — Я стану своим в мире теней, раздобуду себе цепи… Я…

Герцог отвел ногу, пошатнулся, потерял равновесие, упал на стену и покатился в сторону пропасти. Одно мгновение еще была видна его правая рука, безуспешно цепляющаяся за трещины в кладке, но затем исчезла и она.

По идее Смерть способен находиться одновременно во всех частях Диска сразу. Да, в миг падения герцога он стоял на вершине крепостной стены и задумчиво колупал костлявыми пальцами несуществующие частицы мерцающего металла на лезвии косы. Но вместе с тем он уже очутился по пояс в пене, меж оскалившимися скалами Ланкрского ущелья. Его известковый взор пробежался по руслу потока и резко затормозил там, где над насыпью угловатой гальки пенились яростные волны.

Спустя мгновение герцог сел, разглядывая пролетающие сквозь его тело пенящиеся брызги.

— Тихими ночами я буду бродить по коридорам, — пообещал он. — И шептать под дверями. — Голос его становился все тише, теряясь в несмолкающем рычании Ланкра. — Плетеные кресла будут тревожно скрипеть под моей невесомой рукой. Вот увидишь!

Смерть удовлетворенно осклабился:

— ДА ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ?!

Начал накрапывать дождик.

Овцепикские ливни издревле славятся своей всепроникающей мокростью. В сравнении с ними обычный равнинный дождь — засуха и изжога. Остервенело хлеща по крыше Ланкрского замка, овцепикский ливень ухитрился просочиться сквозь черепицу и теперь с чувством глубокого удовлетворения наполнял Большую залу теплой, неуютной влажностью.

Сама зала вместила в себя добрую половину населения Ланкра. Рокот ливня даже заглушил постоянный вой бешеной реки. Сцена была залита водой. Декорации размывало, разноцветные ручейки бежали по доскам, а одна из кулис, сорвавшись с карниза, со скорбным видом валялась в глубокой луже.

Обращение матушки Ветровоск к жителям Ланкра близилось к завершению.

— Про корону не забудь, — шепнула ей нянюшка.

— Да, корона… — встрепенулась матушка. — Как вы уже могли заметить, она заслуженно венчает его голову. Мы спрятали ее среди других корон, которыми актеры играют в театр, потому что рассудили, что искать ее там никто не будет.

Если не верите, что она настоящая, можете сами убедиться — корона сидит на нашем короле как влитая.