Кости, камни, палки, потом первая добыча. Девчата вот к нам присоединились. Когда мы лошадок поймали, сразу дело пошло веселей. Стали за стадами бизонов кочевать и тогда уже на полном серьёзе прикинулись индейцами. Майский Ландыш про них очень много знает, и, представьте себе, это оказалось полезно от начала и до конца. Выделка шкур и конструкция национального индейского домика, волокуши и приёмы охоты, керамика, одежда — всё впрок. Даже верования, связанные с поведением животных или изменениями погоды — ничего не пропало даром.

Кстати, кроме нас еще три маленьких клана таких же «индейцев» кочуют ближе к реке. А там народ промышляет рыбной ловлей и помаленьку сеет кукурузу. Они расселились вдоль реки, что течет здесь с северо-запада на юго-восток, так что мы их навещаем. Шкуры и мясо обмениваем на соль и ткани. Выплавить медь пока ни у кого не получилось. Железо понемногу делают. Отыскивают и выкапывают ржавые остатки, переплавляют, куют. Пока, однако, кость и камень — вот, пожалуй, на чём покоятся корни нашей цивилизации.

Помолчали. Здесь посреди огромной степи торопиться некуда. Зойке уже понятно, что этот клан откочует не на север, а на запад. На воссоединение пойдут — к гадалке не ходи. Нормальные-то ребята, как про школу прознают, да с детьми пообщаются, ни минуты не раздумывают. Как в своё время Иван с Кларой. А их экспедиция превращается в дипломатическую миссию.

— А полимеры вам на что? — вдруг интересуется Крепкий Вяз.

— Капельный полив требует трубочек. С тростниковыми уж очень много хлопот, — объясняет Костя. — У нас там точно такая же степь. Воды маловато, приходится расходовать экономно. А вы в этих местах уголька каменного не встречали? По нашим прикидкам где-то здесь должен находиться Донбасс.

— Терриконы встречали, они слегка разрушились, затянулись грунтом, обросли. Бывшие шахты обвалились, оползли, но в старые пустоты с поверхности утекает вода. Мы такие места обходим подальше, они высыхают раньше других. Вроде и низины, но безжизненные. А если где озерцо и есть, то мёртвое, — объясняет Весёлый Взгляд. — А как вы детей в школу доставляете?

— Так, если надумаете своих отдать в обучение, приходите на берег Днепра ниже порогов. У нас там посёлок кладоискателей, барка туда каждую неделю заходит, заберёт. Дальше-то не беспокойтесь, — в октябре всех деток в школу препроводят. Кто хочет — подвезут, а не захочет — притащат.

Заулыбались.

— План местности с пометками источников воды я вам дам перерисовать. Мы сюда месяц тащились, поскольку осматривались, лесочки поверяли, низинки. А на лошадях без поспешности здесь от силы семь дней пути. — Зоя понимает, что «индейцы» сначала должны посоветоваться, оповестить соседей. А им обязательно нужно добраться до реки. Определиться с местом и понять, о Доне речь идёт или о Северском Донце. Да и другие реки в этих местах имеются. Необходимо расспросить тех, кто ездит за солью, о низовьях, характере течения и о том, пройдёт ли в эти места их шхуна, или то новое судёнышко, что за зиму построили в Вишнёвке.

— Получается, вы пытаетесь научить детей быть частью природы, — заговорила Майский Ландыш. — Мы желаем своим того же. Разница в том, что Нютка знает не только намного больше моей дочери, но даже я узнала от неё много нового. И, как это ни странно, ваши малыши значительно осторожней, чутче, что ли. Старый гепард, что отгоняет степного хорька от наших отбросов, оказывается — самка, кормящая детёнышей. Охотиться на перепелов не стоит, пока они не вырастят птенцов, а вон то дерево называется гледичия и из его плодов можно готовить напиток, похожий на кофе.

От силуэта лежащего гуанако отделяется фигурка.

— Два всадника с востока, движутся рысью, — звучит тихий голос Максима.

— Банный Лист и Тугое Ухо едут обсудить маршрут движения на север, — отвечает Крепкий Вяз. — Им будет интересно поговорить с вами.

* * *

Никакой заморской поездки в это лето у Костика не получилось. Собственно, он сам виноват. Готовя себя к деятельности на геологической стезе, попал на поприще картографа. В сонмище игр, файлов с биографиями музыкантов, фотками моделей и… да чем только не забивают память своих компьютеров мальчишки, оказался вполне приличный электронный атлас. Естественно, он решил по нему ознакомиться с маршрутом своей будущей предполагаемой поездки, и обнаружил, что бывшие города Марганец и Никополь находятся рядом с Солеварней. Если Марганец попадал в место, где сейчас, кажется, толи течёт река, толи плещутся волны, то расположение на карте Никополя оставляло надежду, что его остатки погребены под слоем грунта на полуострове, занесенном песками полупустыни буквально у них под носом.

А город — это масса самых разных материалов, свезённых людьми отовсюду. Даже битое стекло для них — серьёзное подспорье. Не говоря о металлах, особенно цветных. Так что с началом каникул Костик получил лопату, металлоискатель и был высажен в Солеварне, где к нему присоединись прибывшие верхом бывшие первоклассники Димка и Митька. Навтыкали колышков и, квадрат за квадратом обшаривали, отмечая флажками места, где удалось уловить отклик аппаратуры на присутствие в земле металла.

Сотни точек легли на лист бумаги, а потом, сопоставив этот лист с планом города и его снимками сверху, удалось более менее обоснованно выбрать место для первого раскопа — электроподстанцию. Если от трансформаторов действительно что-то уцелело, будет сталь, а, может быть, и медь.

Откуда-то взялись парни, телеги для вывоза земли, тачки и вырос городок, но не палаточный, а тентовый. Потихоньку обнажили «клад», вернее склад, а уж совсем точно — руины, среди которых надёжно определили несколько огромных катушек кабелей и многожильных витых алюминиевых проводов. Что-то рассыпалось в труху, которую аккуратненько собирали для химического анализа. А кое-что радовало с первого взгляда. Изолированные провода сохранились неплохо, если говорить о состоянии жилы, а не изоляции.

Несколько агрегатов в окаменевшей смазке вызвали у присматривавшего за разборкой находок Витька нервный смешок. Он потом объяснил, что раньше, в той жизни, не раз имел дело с такими электродвигателями. Их, словно драгоценность обёрнутыми в парусину, на руках отнесли в мастерскую Солеварни. На реставрацию. И ещё было немало «просто железа» — предметов, на которые металлоискатель реагировал, но по их внешнему виду предположить об их прошлом назначении не удавалось ничего.

Загадок в этом месте встретилось немало. Особенно долго гадали о прошлом коротких цилиндрических образований, покоившихся на стальных поддончиках, и со следами металла по краю, пока в нижнем слое не выкопали целую банку с загустевшей намертво краской. Собственно, значительно большая часть этой самой краски саму найденную банку покрывала — сверху натекла. Что с этим делать никто не знал.

Битого стекла здесь оказалось немного, впрочем, наверняка изрядную часть «вынесли» вместе с грунтом. Фарфоровые изоляторы сохранились прекрасно.

Важным обстоятельством следовало признать то, что с сохранившимся на его компе снимком находка увязалась однозначно. Дальше соотнесение отметок, сделанных на местности с помощью миноискателя со старинным изображением произошло легко. В трёх километрах к западу от города, выделяясь своей отнесённостью за черту городской застройки, просматривался комплекс зданий. Завод. И не какой-нибудь, а завод ферросплавов.