Данные факты не стоили бы упоминания, если бы не смелые мысли Якуба и его брата по поводу культуры. Саффариды были очень популярны у простого народа и воинов, и нетрудно догадаться почему. Когда посланник халифа вызвал Якуба в Багдад, тот накормил его хлебом с луком и ячменем, а затем написал ему следующее: «Иди и скажи халифу, что я был рожден медником. ‹…› Власть и богатство, которыми я сейчас обладаю, я приобрел своими собственными силами и собственной смелостью; я не получил это все в наследство ни от моего отца, ни от вас. Я не успокоюсь, пока не отправлю твою голову в город Махдийя (Каир, столица Фатимидов, врагов багдадского халифа) и не уничтожу твой дом»[598].

В основе этой бравады была приверженность культурному наследию, которое уничтожили арабы. Поэт, который, очевидно, был близок к Якубу, приписал ему следующие строки:

Для своего вступления во власть Амр потребовал провести церемонию, основанную на домусульманских придворных ритуалах, в которых едва ли можно было заметить исламское влияние[600].

Что еще важнее для будущего региона – Якуб выступал в качестве защитника персидского языка. Как все восточные правители, он привлекал поэтов, готовых подобострастно восхвалять его. Однажды, когда поэт пел свои восхваления на арабском, Якуб, владевший лишь родным языком, резко прервал его и спросил: «Почему ты говоришь что-то, чего я не понимаю?»[601] Это стало предупреждением для всех потенциальных стихотворцев. За короткий промежуток времени появилось множество новых персидских поэтов, но не в центре той территории, где сейчас находится Иран, а в Систане, Хорасане и в других частях Центральной Азии. Одни из этих поэтов все еще придерживались арабских образцов, а другие впервые декламировали свои стихи на чистом персидском языке того времени[602]. Первым из них был Абулькасим Фирдоуси (около 940–1020) из Туса.

Тус находится всего лишь в 24 километрах к северо-востоку от Нишапура, возле окончания горной гряды, разделяющей две долины. До сих пор он почти не упоминался в нашем исследовании. Огромный Нишапур, имевший статус политического центра и центра континентальной торговли, был тем местом, где создавалась культура и процветала научная жизнь. Тус, напротив, был заброшенным городом. Шахид, поэт из Балха, посетил это место во времена, близкие к рождению Фирдоуси, и написал это четверостишие:

И именно в этом заброшенном месте, а не в блестящем Нишапуре, родился величайший герой той эпохи – поэт Фирдоуси. Верно то, что новый персидский язык и письмо многим обязаны литературному сообществу Нишапура. Ведь в XI веке именно Нишапур, а не Тус, стал очагом науки и письменности. Но огромный вклад писателей, мыслителей и даже государственных служащих из Туса настолько несоизмерим с его скромными размерами, что этот факт требует некоторых объяснений. Или это было лишь случайным совпадением, что Фирдоуси и многие другие поэты и мыслители были родом оттуда?

Наши небольшие знания о средневековом Тусе сводятся к тому, что он был разделен на два района, выступал в качестве центра обработки и торговли бирюзой и другими полудрагоценными камнями, а также отправлял в другие страны керамические изделия. Наконец, он был окружен многочисленными селениями[603]. Но все это меркнет по сравнению с одним ошеломляющим политическим фактом: Тус, а не Нишапур, был столицей Хорасана до арабского завоевания[604]. Здесь проживала и продолжала практиковать свою веру зороастрийская знать, до Фирдоуси и после него. Здесь зороастрийцы ответили на арабское завоевание, подняв крупное восстание во имя своей древней веры[605]. Именно здесь приверженность памяти и традициям древней сасанидской Персии была наиболее сильной. Лишь немногие арабы оседали в Тусе по сравнению с Нишапуром, что объясняется высокой степенью культурного консерватизма[606]. Местное население возмущалось, когда арабы (после завоевания региона) пренебрежительно отнеслись к их городу и выбрали Нишапур, понизив статус бывшей столицы.

Мы можем представить тайный восторг, с которым многие жители Туса приветствовали возвышение Якуба ас-Саффара. Жители Туса всегда с презрением смотрели на Аббасидов из Мерва – как на арабов-выскочек, которые были рады использовать Центральную Азию в собственных целях. В то же время они приветствовали персидскую родословную Якуба. Мало кто в Тусе был готов зайти так далеко, как Якуб, и критиковать ислам – как они могли не восхищаться смелым правителем? Вполне вероятно, что кое-кто в Тусе считал Якуба современным Рустамом, занесшим свой меч не над туранцами с востока, как в эпической поэме, а над арабами с запада. И разве не был Якуб из той же самой местности, что и этот старинный герой?

Что бы ни думали о Якубе и его недолговечной династии, народ Туса недолго радовался: в 900 году наследники ас-Саффара были изгнаны из Хорасана и Туса Исмаилом ибн Ахмадом Самани, основателем новой персидской династии с центром в Бухаре. К середине X века Саманиды назначили уроженца Туса Абу Мансура Абд ар-Раззака править Хорасаном в качестве наместника. Одно из его первых распоряжений: собрать все известные тексты национального эпоса «Шахнаме».