Баночку отставили в сторону, перешли к пробам грунта.

Только развязали пакет — в кухню хлынул заплесневелый, приторно-сладковатый аромат смерти. Оба инспектора, не сговариваясь, уставились на кицунэ, ожидая вердикта. Её лисья ипостась, как они только что убедились, позволяла более тонко вникать в сложную гамму запахов.

Маша не подвела. Не дрогнув ни единым мускулом, она сунула личико внутрь и долго, с шумом втягивала в себя воздух. После вдумчиво поковыряла один из грязно-серых комков ноготком.

— Выбросьте эту гадость. Прямо сейчас! — немедленно потребовала домовая, лишь только отстранилась от влажного, липкого, неприятного даже на вид грунта и сразу направилась к мойке, где с остервенением стала намыливать ладони. — Провоняете здесь всё, ещё и беду накличете.

Швец, ни говоря ни слова, споро завязал пакет и тотчас исчез вместе с ним. Вернулся почти сразу.

— Выкинул? — требовательно уточнила домовая. — Тогда иди руки помой.

— Нет, — честно признался призрак, послушно отправляясь в ванную комнату. — Припрятал. Вдруг пригодится?

В ответ девушка лишь равнодушно пожала плечами. Главное — из её дома эта гадость с мертвечиной убрана, а куда — ей было без разницы.

Дождавшись Антона, она заявила:

— Нет там ничего особенного. Земля с камнями, химии немного и чья-то кровь.

— Юргена, — уточнил Иванов. — Или кого-то другого.

Швец отмахнулся.

— Не будем плодить вероятности. Давай для удобства предположим, что кровь принадлежит оборотню. Просто предположим, и не больше... Как по мне, сейчас важнее понять — зачем вся эта возня? Для чего лепить человеческую фигуру на такой престранной основе? У кого-нибудь идеи есть?

Все задумались. Намечающийся мозговой штурм требовал переосмысления ранее полученных выводов и логичности в построении новых умозаключений. Каждый исподволь посматривал на соседа, надеясь, что тот начнёт первым.

Наконец, роль первопроходца решительно взял на себя Иванов:

— Секта это. Божка себе сооружали. Потому и кровь понадобилась. Ритуал какой-нибудь чокнутый, из разряда «для начала возьмите правое ухо нетопыря, сваренное в желчи карликового козодоя в ночь с тридцать второго мая на пятое февраля». Дураков хватает...

— Именно оборотня? — сходу принялся разбивать версию друга Антон. — Сомневаюсь я. Хотя... в идее с сектой что-то есть. Чувствуется определённая связь: бывшая или действующая наркоманка, плотно сидящая на успокоительных и повесившаяся при первом приближении Серёги, самоубийца Юрген с его запиской о другом мире, неизвестная бабёнка, весьма ловко свалившая при первом намёке на шухер...

Серёга при упоминании сбежавшей женщины вскинулся, грозно сверля глазами коллегу:

— Кстати! А если она вернётся? Надо бы засаду по всем правилам организовать.

— Не упустим, не переживай, — успокоил его Швец. — Я Печать к двери приложил: если кто откроет — я почувствую.

— А так можно?

— Можно. Отстань, не сбивай с мысли. Потом этот фокус покажу. Мне другое сейчас покоя не даёт: почему одна из дачниц в петлю добровольно полезла, а вторая преспокойно ушла? Почему вместе не смылись? Или... — призрак неожиданно замолчал, поражённый неприятной догадкой.

Иванов вопросительно уставился на друга, ожидая продолжения, а Маша даже нетерпеливо потеребила его за рукав.

— Ну?!

— А если одна сразу драпанула с чем-то очень ценным, — осторожно ступая на тонкий лёд домыслов, начал Антон, — а вторая чучело то, подвальное, в это время крушила? Потому и не успела свалить. И молоток был один, и руки у неё грязные... Доломала и повесилась, понимая, что сбежать не успеет.

Хозяин квартиры и домовая переглянулись.

— Вариант, хотя и за уши притянутый... Но как они про меня узнали? — завёл свою старую песню парень. — Я же секунду от силы на свету был, и ушёл сразу. Никто за мной не выходил...

— Не знаю! — рявкнул Швец. — Вот не знаю! Мне самому до чёртиков полосатых это интересно! Ни магической сигналки, ни эманаций непонятных, кроме смерти... Не морочь голову! Найдём сбежавшую — спросим!

В кухне установилось тягостное молчание. У каждого из присутствующих складывалось стойкое ощущение, будто они что-то упускают. Что-то важное, лежащие прямо под носом. И это бесило.

Наконец, когда пауза в обсуждении совсем уж затянулась, решилась высказаться и Маша. Мило морща лобик, она задумчиво, не обращаясь ни к кому конкретно, произнесла:

— Что мы имеем... Песок, глина, земля, камешки, кровь оборотня, строительный клей, клочок бумажки с непонятными значками... И из всего этого добра пытались создать... голема?

— Чего? — оба инспектора уставились на девушку с неподдельным интересом.

— Голема, — терпеливо повторила кицунэ. — Я в кино видела. Колдовской биоробот из глины. Подчиняется создателю.

— А кровь зачем? — удивлённо, плохо улавливая ход мыслей Маши, уточнил призрак.

Девушка снова призадумалась. Серёга отмалчивался, понимая, что сейчас лучше дать ей развить свою мысль и не отвлекать лишней болтовнёй. Швец просто ждал ответ.

— В чём отличие крови оборотня от крови иной нечисти и людей? — неожиданно задала интересный вопрос Маша.

Иванов честно задумался, а Антон сообразил быстрее. Ахнув, всплеснул руками, вскочил, забегал по кухоньке. Три шага туда, три шага обратно...

— Регенерация! Самая сильная — именно у ликантропов! Помнишь, — он с горящими глазами уставился на друга, — Пауль рассказывал? А ну, открывай интернет! Полюбопытствуем...

Серёга, поддавшись всеобщему возбуждению, среагировал быстро: схватил с подоконника ноутбук, при этом невежливо стряхнув с него прикорнувшую на крышке Мурку, включил, вбил в поисковик: «Голем».

Первой традиционно выскочила Википедия. Не мудрствуя лукаво, обратились к ней и, едва приступив к чтению статьи, обомлели. Почти сразу в описании мифического андроида бросилось в глаза заумное слово «тетраграмматон», обозначающее непроизносимое четырёхбуквенное имя Бога, которое, по преданию, написал и вложил истукану в рот некий гражданин Бен Бецалель, пионер в области средневековой робототехники. «Таблетка», как утверждалось, сработала на все сто процентов, обеспечив владельцу полный функционал.

Не сдержавшись, прошли по ссылке. Долго пялились на появившуюся в верхнем правом углу картинку.

Не говоря ни слова, Сергей взял найденный в подвале клочок бумажки, приложил его к монитору рядом с надписью и тихо сказал:

— Две средние буквы. Сверяйте.

Антон и Маша по очереди посмотрели, соглашаясь и искреннее радуясь тому, что сложная на первый взгляд загадка так просто и легко разрешилась.

Однако Иванов их восторгов не разделил, скептически забрюзжав: