Все. Приск поднялся, тяжело дыша.

Адриану понравился бы этот бой. Приск отер полой туники лицо, подобрал и вновь напялил брошенную шкуру. Потом снял с убитого пояс и надел поверх своего, рванул с запястья серебряный браслет с синим камнем, но тот не желал сниматься — с тех пор как парень впервые его надел, кисть руки здорово раздалась. На мгновение взгляд остановился на лице. Мягкая, еще редкая борода, вьющиеся волосы. Убитому даку было лет двадцать — как Приску. Приск поднял фалькс, примерился и отрубил кисть. Снял с изуродованной культи браслет, кое-как оттер кровь о рубаху убитого.

Одежду дака легионер трогать не стал, затащил тело под ближайшую ель, ее роскошный шатер скрыл дака полностью. Медведь или волк все равно тело найдут, явятся на запах крови. Это даже хорошо — пусть грызут, уродуют плоть. Главное, чтобы в ближайшие дни не нашли свои, даки.

Приск поднялся наверх, подобрал гладиус и кинжал. У развилки наткнулся на Куку.

— Что за вопли? — спросил напарник. — Я встретил кабанов, но они, к счастью, пустились наутек.

— А я встретил дака, и он почему-то решил не удирать.

— Испугался? — спросил Кука.

— Я? — Приск пожал плечами.

Он вдруг понял, что совершенно не помнит, что чувствовал в тот момент. Рассказать, что делал, — это пожалуйста. Но описать чувства? Нет. Ничего. Тишина. Как в горах.

— Ты весь в крови.

— Ну и что? Раз надел волчью шкуру — становись волком. Можно быть волком в овечьей шкуре, но нельзя овцой — в шкуре волка.

* * *

Над костром вился легкий дымок, Приск следил, чтобы в костер попадали только сухие ветви. Сквозь марево горячего воздуха он увидел, как из-за скалы вышла девушка в длинном льняном платье, схваченном на талии кожаным пояском. Ноги ее были в кожаных сандалиях с повязанными крест-накрест вокруг лодыжек ремнями.

— Вы незваные гости, и вы не даки, — сказал девушка просто.

Сказала на греческом.

Приск и Кука ее отлично поняли. Кука потянулся за кинжалом, но Приск ударил его ногой по пальцам и припечатал к камню. Гай прижал ногой его руку к земле.

Кука прошипел пару фраз про лысую задницу и смолк.

— А ты кто? — спросил Приск, медленно поднимаясь.

— Я — никто.

— Никто?

— Когда-то я была… да, была. А теперь — никто.

Странная, как показалось Приску безумная, улыбка тронула ее губы.

Легионеры переглянулись.

— Так кем ты была? — осторожно спросил Приск.

Он внимательно осмотрел пояс девицы и ее платье. Похоже, оружия при ней было. Она опустилась на камень, Приск уселся рядом с девушкой.

— Внучкой царя. — Девушка вновь улыбнулась.

— Царя? Децебала?

— Не смей… — Она оскалилась, будто собиралась укусить. — Не смей произносить это имя. Мой дед — царь Диурпаней. Знаешь такого?

— Да, был, — кивнул Приск. — При нем лаки разграбили десять лет назад Мезию и убили наместника Оппия Сабина.

Уточнять, что царь Диурпаней пил вино из кубка, выделанного из черепа наместника Сабина, легионер не стал.

— Да, мой дед был великим воином! — ничуть не смутилась девица. — Децебал убил его. Ненавижу Децебала, ненавижу, ненавижу… — зашептала она, опустив голову, как будто пыталась передать свою ненависть окружающим камням.

Кука постучал себя по лбу, давая понять, что девица не в своем уме и вряд ли станет жить в горах дочь прежнего царя и родственница нынешнего. Приск согласно кивнул.

— А потом отправил моего брата Диега гонцом к Замолксису, — сказала девушка, не заметившая мимического обмена мнениями.

— Как это? — спросил Кука. — Я слышал, гонцом отправляют пленного…

— Пленного? — Девушка надменно выпрямилась. — Что может иноземец поведать нашим богам? Да вы на нашем языке говорить толком не умеете. Даки всегда выбирают только дака. Обычно раз в пять лет.[120]Самого лучшего, самого знатного. Того, кто опасен для царя. В этот раз Децебал выбрал моего брата. Его одели во все белое, ввели в круг воинов. Четверо сильных взяли его за руки и за ноги и стали раскачивать. — Голос девушки становился все тоньше, звенел. — Трое других, уперев копья в землю, опустились на одно колено. Остальные пели, раскачиваясь из стороны в сторону. Потом один из воинов громко крикнул, тело Диега взлетело вверх и плашмя обрушилось на копья, три острых наконечника пронзили моего брата насквозь. Изо рта Диега струей ударила кровь. «Он ушел мгновенно! — воскликнул жрец Замолксиса. — Жертва принята».

Девушка замолчала. Кука и Приск не знали, что сказать. Описанная сцена впечатляла. Но легионеры никак не могли поверить, что перед ними царевна.

— А ты красивый, — сказала она и провела ладонью по щеке Приска. — Как Луций.

— Кто такой Луций? — спросил Гай.

— Что вам нужно? Зачем вы пришли? — ответила она вопросом на вопрос.

— Мы ищем дорогу, чтобы обойти перевал Боуты.

— Нет такой дороги. Здесь вокруг только горы. Ваша римская армия не пройдет.

— А легкий отряд может пройти? Без доспехов, только с мечами и дротиками? Есть такая тропа? — оживился Приск, усмотрев некий намек в словах «ваша римская армия».

— Вы убьете Децебала? — спросила девушка. — Клянитесь, что убьете Децебала, и я покажу вам дорогу.

— Клянусь гением императора Траяна! — охотно пообещал Приск.

Девушка поднялась, махнула рукой и указала на тропу, что уходила вниз по склону.

— Сначала туда.

Несмотря на крутой спуск, тропа была довольно удобная. Слева и справа попадались остатки стен — их не подновляли годами, и никто в данный момент эти укрепления не охранял. То и дело над кладкой возвышались обожженные колья, и на них черепа — выбеленные дождями, они скалились молодыми крепкими зубами, зияли черными дырами от стрел и фальксов. У одного из черепов из пробитой стрелой дыры торчало перо.

— «Жаворонки»? — спросил Кука.

— Отпели свое, — кивнул Приск.

— Они погибли там. — Девушка махнула рукой в сторону северо-запада, где не видимый отсюда лежал фатальный для римлян перевал Боуты. — Ближе к закату.

— Куда ты нас ведешь?

— К Луцию.

Девушка привела их в свой дом — на узком плато крошечная хижина с единственной комнатой. Хижина топилась по-черному. Висели под стропилами пучки горных трав, кровать была застлана медвежьей шкурой, пол — козьей. К своему изумлению, легионеры увидели какое-то подобие римского домашнего алтаря. Но вместо ларов в углублении стоял череп.

— Это Луций, — сказала девушка и погладила череп.