вроде не было — а с заводиком от найденного еще в войну месторождения стране хоть какая-то польза выходила.

Сам заводик был исключительно прост (если в глубины технологии не углубляться): кирпичная домна объемом в сто двадцать кубов и крошечный конвертор. Вот только конвертор был кислородный, да и в домну кислородика добавляли, так что эта «крошка» выдавала ежесуточно лаже чуть больше ста тонн стали в сутки. Тоже крохи — но домны местные крестьяне выстроили за четыре месяца (о руководивших ими инженерах решили товарищу Мао поначалу не рассказывать), а работающая на доменном (и коксовом) газе небольшая электростанция и весь завод электричеством обеспечивала, и городку хватало. А так как руды было много и уголь возить к городку получилось довольно просто после постройки железнодорожной ветки, то к приезду китайского руководителя на заводе уже три таких домны заработали. Заработало бы уже пять, но все же Николай Семенович распорядился «не увлекаться»: как ни крути, а сталь на заводе обходилась дороже, чем на крупных металлургических комбинатах.

Товарищ Мао заводик осмотрел, вопросы разные позадавал — и теперь СССР поставлял в братскую страну по паре кислородных установок в месяц. Впрочем, заводик в Перми вовсе не для удовлетворения китайских потребностей строился, советская металлургия «на кислород» переводилась ударными темпами. Собственно, эти «темпы» и вынудили Алексея Ивановича и Аркадия Дмитриевича «вывести» производство кислородных установок в отдельное предприятие: у товарища Швецова работы над авиадвигателями и без того более чем хватало.

То есть турбореактивными двигателями там занимался в основном Павел Соловьев, а сам Аркадий Дмитриевич был вынужден сосредоточиться на турбовинтовых, получив от Пантелеймона Кондратьевича соответствующее распоряжение. Которое товарищ Пономаренко отдал сразу после разговора с товарищем Патоличевым, как раз и посвященном двигателестроению:

— Я слышал, что Мясищев предлагает очень интересный бомбардировщик. Интересный, но дорогой, ты не знаешь, когда его в серию запускать будем? Все же столько денег изыскать непросто…

— Я за этим проектом краем глаза слежу, пока там только картинки готовы…

— Как же, картинки! Мне доложили, что у него на заводе уже планер практически готов и началась установка электрооборудования.

— По планерам у нас Яковлев специалист, а у Мясищева самолет строят. Но пока двигателей для него нет: его подрядился Зубец разработать, но ведь провалит задание как пить дать!

— Это почему?

— Потому что… у них это в крови: надавать обещаний, а потом выдумывать причины, почему обещание не может быть выполнено. Мне уже Микулин жаловался на, скажем так, существенное отставание в работе.

— А почему бы Кузнецову разработку не передать? Он-то точно справится.

— Товарищ Кузнецов очень сильно занят доработками двигателя для Пе-16: мотор получился, по словам Владимира Михайловича, великолепный — но пятьдесят часов до ремонта все же летчикам очень не нравится. Николай Дмитриевич обещает к концу года межремонтный ресурс довести до пятисот часов минимум, но сейчас он этим занят по уши…

— А передать эту работу Швецову?

— Тогда уж Ивченко в Запорожье.

— У Ивченко по двигателям к Илам работы хватает, сейчас машину начнут еще и в Корее выпускать, ему и объемы производства увеличивать нужно, и опять же у ГВФ претензии по межремонтному ресурсу. Если у тебя, по твоему мнению, есть средства на новые ОКР, то… поговори со Швецовым, нам лишний двигатель точно не помешает.

Товарищ Патоличев имел в виду, конечно, реактивный двигатель к «пятидесятке» Мясищева, но Пантелеймон Кондратьевич слегка недопонял — и Аркадий Дмитриевич занялся разработкой двигателя турбовинтового. С параметрами, на первый взгляд казавшимися недостижимыми — но тем более интересно было такую задачу решить…

А «недостижимых параметров» в избытке имелось не только в двигателистов. После запуска третьего спутника в конце мая правительственная комиссия предложила Королеву «улучшить показатели» ракеты так, чтобы с ее помощью можно было донести в нужное место уже семь тонн полезной нагрузки. Владимир Николаевич тут же предложил поставить на ракету третью ступень, причем взять уже готовую — вторую с проходящей испытания УР-100, однако Королев это предложение категорически отверг из-за используемого Челомеем «ядовитого топлива». Поэтому поводу Владимир Николаевич заметил в разговоре со своим министром:

— Я, честно говоря, вообще не понимаю Сергея Павловича. Семен Ариевич, конечно, двигатель предлагает не самый плохой и совсем не ядовитый, но у него тяга всего пять тонн, к тому же я не совсем понимаю, как он зажигание обеспечит там, наверху, в керосиновом моторе.

— Но с этим двигателем Королев сможет же донести столь желаемые семь тонн до Вашингтона…

— Во-первых, не сможет, даже если Косберг обещания свои по параметрам двигателя выполнит, то Королев в Вашингтон дотащить сможет тонн пять. Во-вторых, у нас-то вторая ступень отработана, а с ее тридцатью тоннами тяги туда и пятнадцать тонн донести нетрудно будет. В третьих, тому же Неделину вообще начхать, ядовитое топливо у ракеты или нет. Янгелю-то он ракету на гептиле заказал.

— И ее Михаил Кузьмич будет еще года три делать.

— А ты сможешь быстрее?

— Черт его знает… Валентин Павлович вроде заканчивает разработку двигателя на пятьдесят семь тонн. Если… поговорите с ним, если он придумает, как сделать объединить пару таких в один блок… интересная задачка, а главное если ее решить, то Неделин вообще будет от счастья прыгать.

— Это почему?

— Я тут на той неделе поговорил со Славой Вишняковым, у него есть довольно интересная идея… вполне рабочая, и он даже потихоньку по ней НИМР провел. За счет моряков, конечно: если поставить несколько маяков, то КВО морского самолета-снаряда можно будет сократить по полукилометра. А мы просто языками зацепились, и он сказал, что если его маяки повесть на орбиту, то по четырем таким можно будет КВО вообще до сотни метров сократить.

— То есть потребуется уже четыре спутника…

— Было бы неплохо, но на самом деле, так как четыре должны быть в поле зрения системы наведения самолета-снаряда, спутников потребуется минимум двадцать четыре, а лучше вообще тридцать шесть. И вешать их придется не на двести километров, а гораздо выше… Это-то и обидно: на ракете Королева с моей третьей ступенью вытащить спутник на нужную орбиту труда не составит, а со ступенью Косберга даже малейшего шанса не просматривается.

— Ну, Митрофан Иванович к нашему министерству отношения не имеет и батут, чтобы лучше прыгалось от радости, нам дать не сможет. Да и к Михаилу Васильевичу с такой идеей идти смысла нет: у Хруничева с бюджетом все очень напряженно.

— Грустно всё