Я почувствовала облегчение от этой дозы реальности и бросилась в свою спальню, где плач Баттисты только усилился.

Невио

— Черт, — процедил я сквозь зубы. Я крепко ухватился за стойку. Аврора сбежала, как будто за ней гнался дьявол. Ей нужны были эмоции. Я хотел, чтобы она поняла, что я не могу подарить ей те эмоции, которых она желала. Или, может быть, я надеялся скрыть этот факт от нее, потому что, черт возьми, не мог представить, что потеряю ее прямо сейчас. Она пыталась вырваться, а я не позволял ей. Ублюдский поступок. И в точности в моем стиле.

Я сделал глубокий вдох и оттолкнулся от стойки, пытаясь избавиться от затянувшегося напряжения в моем теле.

Аврора вернулась на кухню с Баттистой. Я все еще не мог осознать, что он мой. Я едва мог контролировать свою собственную жизнь, так что у меня определенно не было возможности позаботиться о беспомощном ребенке.

Аврора подошла ко мне, но демонстративно избегала смотреть мне в глаза. По твердо сжатым губам я понял, что она раздражена, и сомневался, что это из-за Баттисты.

— Вот, как насчет того, чтобы подержать его немного? — спросила она, протягивая мне ребенка.

Баттиста не выглядел убежденным, как и я.

— Невио, — сказала она раздраженно, когда я не сделал ни малейшего движения, чтобы забрать его у нее. — Я согласилась помочь тебе, но это означает, что ты тоже должен что-то сделать. — В конце концов я взял его на руки. Конечно, он начал плакать. Какой, блять, сюрприз. Я немедленно протянул его Авроре, но она покачала головой. — Поговори с ним. Постарайся показать ему, что ты не представляешь опасности, что он тебе небезразличен.

Как я должен был это сделать, если ни то, ни другое не было правдой? Я представлял опасность для всех, и я не знал этого ребенка. У меня не возникло волшебным образом никаких отцовских чувств только потому, что он был со мной одной крови.

Аврора вздохнула и забрала его у меня. Она нахмурилась, глядя на меня. Она не выглядела рассерженной, только разочарованной. Я бы предпочел, чтобы она разозлилась.

— Если это ты так пытаешься, то у нас действительно проблема, и тебе нужно как можно скорее поговорить со своими родителями. И я действительно думаю, что в будущем тебе следует приходить только тогда, когда Карлотта будет здесь.

Ой. Я медленно кивнул.

— Я же тебе говорил.

— Я думаю, проблема в том, что ты говоришь себе, что не можешь этого сделать, когда ты просто не хочешь.

Я видел и чувствовал, как Аврора отстраняется от меня, но мы словно были связаны невидимой веревкой, и чем больше она пыталась отстраниться, тем больше мне хотелось притянуть ее обратно к себе.

— Черт возьми, я пытаюсь, Рори. Для меня это тоже нелегко. Я ни с кем не спал месяцами. Я здесь с тобой и Баттистой, хотя мне, наверное, стоило бы немного поспать. Дай мне немного времени.

Она вздохнула.

— Ладно. Тогда давайте позавтракаем все вместе.

Я кивнул и снова сел за стол. Аврора усадила Баттисту на высокий стульчик, прежде чем приготовить ему утреннюю трапезу. Баттиста с интересом разглядывал разноцветные пончики. Я пододвинул их к нему. Его глаза расширились, он схватил ближайший к нему розовый и крепко сжал, пока начинка не выскочила наружу. Он со смешком хлопнул ладонью по белому крему и поднес его ко рту. Его глаза расширились еще больше, когда он попробовал сладкую начинку, и начал жадно слизывать ее с рук.

Аврора подняла брови.

— Полагаю, исключить сахар из его рациона — полный провал.

Телефон Авроры запищал. Мои глаза тут же проверили, кто прислал ей сообщение. Конечно, Аврора заметила и бросила на меня сердитый взгляд. Это было от ее матери.

Аврора, нахмурившись, просмотрела сообщение.

— Мама просит меня прийти сегодня на ужин. Очевидно, планируется большой праздник Фальконе-Скудери. Киара выложилась по полной.

Мы с ней оба посмотрели на Баттисту.

— Карлотта может присмотреть за ним, верно?

Аврора кивнула, но на ее лице ясно читалась нерешительность.

— Я должна спросить ее. Я не могу просто ожидать, что она будет нянчиться с ребенком, когда что-то случится. — Она прикусила губу. — Сегодняшний вечер был бы хорошим шансом рассказать об этом твоей семье.

— Нет, — немедленно ответил я. — Я не собираюсь говорить им, пока сам не разберусь во всем. Это не просто новости. Это, черт возьми, целый выпуск новостей.

* * *

Когда я вернулся в особняк позже, я чувствовал себя разбитым, как будто вчерашнего ночного налета и не было. Может быть, я смог бы убедить Массимо и Алессио пойти со мной еще на одну охоту сегодня вечером.

Мама сидела на диване и читала журнал, когда я вошел в общую зону. Я направился к ней и плюхнулся рядом. Она отложила журнал. Это была мама. Она всегда находила для нас время, какими бы раздражающими мы ни были. Ее голубые глаза изучали мое лицо, а брови озабоченно нахмурились.

— С тобой все в порядке?

— Конечно, — небрежно солгал я. — Просто не выспался, вот и все.

Мама никогда не спрашивала о деталях моих ночных охот. Единственный раз, когда она была свидетельницей моего разврата, был на мой двенадцатый день рождения, когда она застала меня пытающим парня, которого папа подарил мне в качестве подарка. Она знала, кем я был. Она пыталась притвориться, что это не так.

— Я люблю тебя, несмотря ни на что. Ты знаешь это, не так ли?

Я коротко кивнул. У мамы вошло в привычку любить монстров.

— Это потому, что я твой ребенок. У тебя нет выбора.

Мама нахмурилась еще сильнее.

— Это чушь. Я люблю тебя таким, какой ты есть, за мужчину, которым, я знаю, ты станешь.

— Мама, тебе следует снизить свои ожидания, если ты не хочешь разочароваться. — Я понял, что она собирается поспорить со мной, поэтому сменил тему. — Ты думала, папа будет хорошим отцом? Или ты боялась, что