вина. Но я не могла перестать думать о той ночи. Все произошло не так, как ты рассказываешь, Сэм.

– Если кто-то и переписывает историю, то это точно не я. – Сэм приподняла подбородок подруги, чтобы та смотрела ей в глаза. – Ты же никому ничего не рассказала? Об аборте? – Лиза зашикала на нее. Но Сэм проигнорировала ее сдавленное «умоляю». – Хмм… – Она изобразила, что задумчиво потирает подбородок. – Наверно, надо бы вернуться в дом и произнести новую речь. Интересно, как компания отреагирует на новости? По крайней мере, я уверена, что твоей матери будет что сказать тебе.

– Знаешь что? – Лиза сжала челюсть. – Делай что хочешь. Мне надоело, что ты меня шантажируешь этой историей. Да и мне-то какая разница? – И она уставилась Сэм прямо в глаза. – Не я же была беременна.

40

Март 2000 года

Они сидели вдвоем в приемной. Сэм и Лиза. Старались не глядеть на окружающих: изможденную даму лет за сорок с колечком на безымянном пальце, молодую парочку, тихо перебранивавшуюся друг с дружкой, девчушку, по виду даже моложе, чем они с подругой. Ожидая, когда медсестра выкрикнет придуманное имя, которое она вписала в документы, и предложит ей проследовать в палату, Сэм предпочла рассматривать постеры про венерические заболевания, которыми были обклеены стены.

– Время не то, – сказала она, когда Лиза спросила, уверена ли она в своем решении. Сэм была слишком молода для материнства. Она сама еще была ребенком. К тому же как объяснить, откуда взялся малыш? Оттого, что она, Лиза и Джош наглотались экстази, бац – и вот тебе результат? Сюжет прямо просился на «Шоу Джерри Спрингера»[32]. Со слов матери Сэм, такое просто не происходило с такими девушками, как они, девушками с возможностями, при деньгах и с гарантированным светлым будущим. Это был правильный выбор. Единственный возможный выбор. Когда все закончилось, Лиза отвезла ее домой и помогла ей доковылять до спальни. Сэм улеглась в кровать и приложила к животу бутылку с горячей водой, чтобы унять спазмы. Никто не предупредил ее, что от процедуры будет так больно, подумала она. Лиза придвинула кресло к окну. Она смотрела на улицу. Лучи закатного солнца обволакивали подругу бледно-желтым светом. Только сейчас Сэм заметила, что Лиза плачет.

– Прости, – сказала Сэм. – Я просто… – Они долгое время хранили молчание.

– Это, может быть, был ребенок Брэндона, – наконец выговорила Лиза.

– Возможно, – проговорила Сэм. Глаза слипались, от обезболивающего сильно клонило в сон. Она была на грани между сном и явью, когда Лиза снова заговорила.

– Это должна была быть я, – прошептала она.

– Тебе оно не нужно. – Сэм вдруг ощутила, что странным образом она будет помнить этот момент до конца своих дней. Она почувствовала, что будет всегда вспоминать о нем как о конце чего-то пока неопределенного. Ей было всего восемнадцать лет, а чувствовала она себя так, будто прожила целое тысячелетие.

– Он мой бойфренд, а не твой, – яростно отозвалась Лиза. – Это должно было быть наше общее решение. Только для него и меня. Тебя здесь не должно было быть. И Джош так думает. Он сказал…

– Джош-то был только рад тому, как все разыгралось, разве нет? Он был в полном упоении, насколько я помню. – Сэм приподнялась на локтях, морщась от боли. – А ты ему сказала, что было потом? Что мы делали… что произошло между нами, пока он был в отключке?

– Я никогда ему не расскажу об этом. Я никому и никогда не расскажу об этом. Я просто хочу сделать вид, что всего этого… – она жестом обвела Сэм, бутылку с горячей водой, таблетки обезболивающего в ящичке рядом, – вообще не было. Я не могу. Прости. Я просто не могу.

– Мышка. – Сэм потянулась к ней, но подруга отступила назад и увернулась от ее касания.

– Не могу, – снова произнесла Лиза.

И с этим она вышла, оставив Сэм вслушиваться в удаляющиеся шаги вниз по лестнице, спешный проход через прихожую и громкий стук закрывающейся входной двери. А она все продолжала кричать ей вслед, умоляя Лизу вернуться.

41

1 февраля 2022 года

– Мне надоело покрывать тебя и Джоша, – сказала Лиза. – Если хочешь рассказать всем, что вы с моим мужем случайно заделали ребенка, то ради бога, иди и вещай. Мне уже все равно. Я многие годы вспоминаю ту вечеринку, тот аборт и все, что произошло той ночью. Снова и снова. И с меня хватит. Джош в порядке, ты в порядке. Кажется, вы лопнете от вашего гребаного счастья. Вам обоим так легко удалось забыть все, а меня все это окончательно сломило. Это нечестно. Для меня все кончено, слышишь? – Она убрала руки за голову. – С меня хватит.

– Прекрати строить из себя жертву. – Из Сэм полетели ядовитые слова: – Ты меня бросила одну после того, как мы вернулись из клиники. Я могла бы истечь кровью и умереть прямо у себя в спальне. Тебе было наплевать. Я так с тобой никогда не поступила бы.

– Если уж на то пошло… – Рот Лизы скривился, будто она ощутила резкий привкус чего-то кислого. – Я бы никогда не продолжила лапать тебя после того, как ты сказала мне «нет».

– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – заорала Сэм. Лиза вскочила на ноги и повернулась, как будто желая сквозь дом разглядеть задний двор, где играли дети, чтобы убедиться, что близняшки ничего не услышали. – Ты лгунья, – прошипела Сэм. – Ложь – вот все, на что способны такие женщины, как ты. Украла у меня парня, единственного мужчину, которого я любила. Но тебе же этого было мало, ведь так? Вот ты и своровала заодно и всю мою жизнь. Это должен был быть мой дом, моя семья. Ты даже отняла у меня гребаные детские имена. Марта и Майя – это мои имена. Мои! Ты ничего не хотела мне оставить, правда же? Даже в чертовой обуви ты меня копируешь! Все забрала у меня, потому что сама ничего придумать не в состоянии. Лично ты ни на что не способна. И теперь, когда я работала годами не покладая рук, строя карьеру, о которой ты и прочие почетные домработницы могли бы только мечтать, ты решила лишить меня и моего успеха? – Сэм чувствовала, что по ее подбородку стекает слюна, но остановить поток сознания она уже не могла. – Ты все рассуждала, что станешь писательницей? Ха! И что ты для этого сделала? А ничего ты не сделала. Потому что ты не я, Лиза. И никогда