– Кстати, помогавший вам сбежать хакер чуть не убил моего кибер-секретаря, столь сильной была атака на системы дома… – Он так и не дал Леше возможности взглянуть в свои глаза, но и без того Матвеев обомлел, обрадовавшись, что сидит – если бы стоял, точно грохнулся бы…

– Извините, – услышал Алексей свое неуверенное лепетание, приказав себе заткнуться.

Однако Капкана это, казалось, вполне удовлетворило. Он кивнул, поджав губы, и повернулся к Покрышкину.

– Продолжайте, – велел бандит тоном, не терпящим возражений, и Павел продолжил свой рассказ.

Матвеев почти не слушал. Все еще не веря тому, что они живыми добрались до Валерия Капканова, а не были расстреляны на пороге, парень не спускал с бандита глаз, пытаясь угадать его настроение.

Хозяин пострадавшего в бою особняка держался подчеркнуто прямо и сухо, как часто делают сильные люди, понесшие большую утрату. Сейчас он и вправду напоминал Леше капкан – поржавевший, но еще рабочий и очень острый, готовый сомкнуться в любую секунду, едва лишь Покрышкин сделает неверный шаг. Капкан, готовый перемалывать кости…

А Павел, тем временем, говорил. Начал издалека, чуть ли не с первого пробуждения, когда напарники невольно столкнулись с проявлениями новой программы Бескровного. Валерий Валерьевич слушал внимательно, не перебивая и не уточняя, и лишь два раза проявил хоть какие-то эмоции.

В первый раз, когда речь зашла о звонке Константина, в котором тот демонстрировал силу и призывал отступиться, – Капканов оторвался от кресла, подошел к шторе, задумчиво потеребил завязки и вернулся на прежнее место. Второй раз он сменил позу, когда Павел рассказал о пробуждении его сына. Еще ниже наклонив голову, Валерий Валерьевич поднял к губам кулак, как если бы хотел укусить себя за костяшки. Сдержался, опустил подрагивающую руку.

Слуги принесли чай – богатый сервиз на огромном серебристом подносе, но к дымящемуся заварнику и аппетитным пирожным никто даже не прикоснулся. Алексея вообще начало мутить от окружающей его пестроты и роскоши. Позолоченная лепнина на потолке и стенах уже не казалась богатой, навевая мысли о склепах, старости и тлене прожитых лет. Тяжесть портьеры на окне больше не шептала об уюте и прохладе просторной комнаты – она говорила о килограммах пыли, копящихся в ее складках, о толстом звуконепроницаемом занавесе, за которым творится что-то недоброе.

Стараясь унять расшалившиеся нервы, Леша ерзал на кресле, но на него едва ли обращали внимание. Павел подробно рассказывал про консультацию с Ломовым, про неожиданное исчезновение Матвеева, о котором боевики Капкана знали немногим больше.

В какой-то момент Валерий Валерьевич проявил завидную наблюдательность, наглядно продемонстрировав, как тонко умеет читать людей. Он жестом попросил Павла прерваться и приказал Ромычу дать тому сигарет. После того как посреди остывшего чайника и пустых чашек водрузилась пепельница, а Покрышкин с благодарностью затянулся дорогим табаком, рассказ был продолжен.

Но Леша все так же не слушал шефа, продолжая ковыряться в собственных умозаключениях. Максим раскрыл перед ними тайну, не предназначенную для чужих ушей. В деталях излагая Капканову события последних дней, неужели Паша собирался отдать бандиту и это? Неужели был готов озвучить одну из самых удивительных и жутковатых загадок современной истории – братья Бескровные живы, хоть и частично?

Его ерзанья были не совсем верно истолкованы лысым Ромычем. Тот бесшумно подошел, предлагая сигарету, и Леша, не отдавая себе отчета в том, что делает, зачем-то взял. Теперь он и вовсе выглядел глупо – не участвующий в монологе Покрышкина, с мятой неприкуренной сигаретой, не находящий себе места.

Словно из-за фанерной стенки он слышал, как Павел рассказал про их побег из дома Капканова. Про необходимость этого побега и жертвы, которые удалось свести к минимуму. Леше показалось, что говорили и про него, но даже несмотря на то что шеф сидел в двух метрах слева, не мог разобрать ни слова. Уши как будто законопатили, голова отказывалась соображать. Все еще не до конца веря в происходящее, Леша ждал, что сейчас Капкан дослушает увлекательную историю, а затем отдаст приказ вывести гостей за знакомую оранжерею и расстрелять…

Но рассказ продолжался, во двор никого не волокли, а в пепельнице росло число окурков. Капкан, все так же возвышающийся над спинкой кресла, изучал дорогие обои, покрывавшие стены там, где на них не висели картины. Один раз Алексею показалось, что он почти поймал взгляд бандита, различив цвет глаз, но тот словно почувствовал, тут же отвернувшись и уставившись в пол.

– Больше мне добавить нечего… – Вдруг услышал Матвеев негромкий голос Покрышкина, с ужасом осознав, что повествование окончено, и Шахерезада доживает последние минуты жизни. – У нас есть общий враг, принесший нашим близким беду. Я знаю, где и когда его поймать. Вы знаете, как это можно сделать. Либо мы поможем друг другу, либо я совершил самую большую ошибку в жизни, вернувшись в этот дом.

Сказано это было так просто и обыденно, что Леша даже не испугался. Отрешенно, будто не о себе, а о чужом человеке, он подумал, что Капкан выберет второй вариант, и тогда…

Валерий Валерьевич задумчиво прошелся по комнате, чуть слышно скрипя подошвами туфель по блестящему паркету. Остановился перед картиной у дальней стены. На ней по безбрежной глади океана, прижимаемый к волнам космами белоснежных туч, куда-то стремился парусник.

– Это Айвазовский, – неожиданно прокомментировал Капкан, – называется «Бриг «Меркурий» после боя». Интересное название, не так ли?

Он замолчал, притворно ожидая ответа. Покрышкин, казалось, уже окончательно наплевавший на здравый смысл, просто отвернулся, прикуривая и наливая себе в чашку остывшей кипяченой воды. Алексей же постарался всмотреться в картину, не совсем понимая, о чем речь. Двухмачтовый парусник с картины был один-одинешенек, довольно далеко, и о состоявшемся бое не говорило совершенно ничего. Как оказалось, он почти угадал ход мыслей Капканова.

– Интересное дело, не так ли, господа? – нарушил молчание тот, качнувшись на пятках. – Корабль, море, блеск солнца на волне, но автор сказал нам, что это бриг после сражения, и мы верим, наполняя картину чем-то своим, понятным только нам… Удивительно, как доверчиво сознание человека, не так ли?

Он отвернулся от картины, проводя ладонью по лицу, будто смахивал с него тенета. Смотрел Валерий Валерьевич прямо на Покрышкина, не пряча глаз и не опуская головы. От этого по спине Алексея пробежали мурашки, и он предпочел отвести взгляд, рассматривая одинокий парусник, по воле художника возвращающийся из боя.

– Чем именно я могу помочь? – обыденно поинтересовался Капкан, и Павел ответил тут же, мгновенно, словно только этого и ждал:

– Гарантия нашей безопасности. Комфортный сон, нормальная одежда, завтрак, мои пистолеты… – Он затушил недокуренную сигарету, сломав ее в пепельнице. – Несколько машин с водителями, надежные вооруженные люди, выполняющие наши инструкции и не задающие вопросов, современный АйПи-фон и портативная станция, через которую я могу связаться с Максимом.