Она назвала Эззи время и место похорон, попрощалась и повесила трубку. На похороны Эззи идти не собирался — покойный, ему не нравился. Единственное, что их связывало, — это дело Маккоркл. Странное сообщение, видимо, к нему и относится. Но как? Есть ли в его заметках упоминание о человеке, которого зовут Флинт? Как будто нет. Что, перед смертью Джи вспомнил еще одного посетителя бара? Человека по имени Флинт?

По крайней мере ясно, что это мужчина. И то хорошо.

Телефон зазвонил снова.

— Алло?

— Эззи?

Сквозь треск разрядов было плохо слышно, тем не менее он разобрал, что это не дочь Паркера.

— Да, кто это говорит?

— Рон Фостер. Твое предложение помочь все еще в силе? Ты нам сейчас очень нужен. Можешь ли ты…

Связь оборвалась, прервав нового шерифа на полуслове, но дело уже сделано. Дважды просить его не надо.

Внезапно обретя способность видеть в темноте, Эззи без всякого труда прошел в кабинет, открыл оружейный ящик и достал оттуда ружье, пистолет и кобуру, а также коробки с патронами.

В гараже он нашел свой непромокаемый плащ на том самом месте, где оставил его в последний раз, и бросил его на переднее сиденье «линкольна» рядом с оружием. Отключив автоматическое открывание дверей, он открыл их вручную.

Когда он вышел наружу, ветер и дождь чуть не сбили его с ног.

Едва он выехал на улицу и направился в город, как начался град. Глыбы размером с лимон с ужасным шумом били по корпусу машины. Стеклоочистители Эззи даже не пытался включать — против такого буйства природы они были бесполезны.

Он включил фары, но их свет тут же отразился от стены дождя и града, и Эззи отключил их, чтобы не ослепнуть. С потушенными фарами, практически ничего не видя перед собой, он со скоростью улитки повел машину вперед, придерживаясь разделительной полосы, поскольку сточные канавы были до краев заполнены водой.

Он уже находился неподалеку от управления шерифа, когда завыли сирены. Сначала Эззи не отличал их от воя ветра, но вскоре, поняв, что означает этот пронзительный звук, остановил машину прямо посреди улицы. Управление пожарной охраны не стало бы включать сирены, если бы не засекло смерч.

— Господи, Кора, видела бы ты сейчас своего старика!

Он надел плащ, который, учитывая ситуацию, был так же бесполезен, как резинка с дыркой, и, сделав глубокий вдох, открыл дверцу машины и вышел наружу.

Чтобы защитить лицо от градин, он вынужден был поднять руку. Тяжелая градина ударила его в висок, и Эззи вскрикнул от боли. Неверными шагами он направился к протекавшей вдоль улицы канаве, которая уже больше напоминала реку, но все еще не вышла из берегов. Нужна хотя бы маленькая впадина…

Однако раздумывать было некогда. За свои семьдесят два года Эззи ни разу не попадал под торнадо, но он видел документальные фильмы, так что сразу узнал этот звук.

Он бросился в канаву и закрыл голову руками.

Следующие несколько минут показались ему равными столетию.

Сначала Эззи держал голову опущенной, но затем любопытство взяло верх и он ее поднял. В этот самый момент колокольня стоявшей в конце квартала церкви разлетелась на миллион обломков. Словно возвещая о конце света, зазвонил колокол, и его тут же засосало в воронку смерча.

Затем в мгновение ока было разрушено здание, в котором располагалось окружное налоговое управление.

После этого вихрь поднял в воздух и несколько раз перевернул чью-то машину, а затем обрушил ее на землю.

Она сплющилась, будто пустая консервная банка.

Деревья вырывало с корнем, словно какой-то гигант пропалывал свой огород, стекла выбивало словно взрывной волной.

И тут Эззи увидел мчавшуюся вдоль улицы тачку типа той, что применяют на стройках. Какая нелепая смерть, подумал Эззи. Величиной, как ему показалось, с товарный вагон, она неслась прямо на него со скоростью курьерского поезда.

Издав нечеловеческий крик, Эззи погрузил голову под воду.

Проклятая штука пролетела прямо над ним. Эззи спасло небольшое углубление, в котором он лежал.

Но еще несколько минут он не знал о том, что спасся. До тех пор, пока волна разрушения не унеслась прочь, Эззи лежал, забившись в канаву, и не высовывался наружу. Когда же наступило некоторое затишье, он огляделся вокруг.

Врезавшись в росший на расстоянии примерно двадцати метров от Эззи дуб, строительная тачка расплющилась и обернулась вокруг дерева, словно плащ. От стоявших поблизости зданий остались лишь груды развалин. Вековые деревья лежали вырванные с корнем. Церковный колокол приземлился на автостоянке цветочного магазина, поломав его вывеску.

Эззи медленно поднялся на ноги. Колени его дрожали.

Опершись о них руками, он согнулся и несколько раз глубоко вздохнул. Дотронувшись до раны на виске, он посмотрел на свои пальцы. Они были в крови. Градина поцарапала кожу и набила на этом месте шишку размером с куриное яйцо. В остальном Эззи не особенно пострадал.

Прикинув ущерб, который буря причинила только на одной этой улице, Эззи понял, что граждане округа нуждаются в его помощи. И чем скорее он приступит к делу, тем лучше. Эззи заковылял к своей машине, которая осталась почти целой, не считая разбитого заднего стекла. Сев за руль и захлопнув дверцу, Эззи оглянулся на тачку и покачал головой.

Он должен был погибнуть.

Эззи благодарил Бога за то, что этого не случилось, и думал о том, почему он остался в живых.

Он никогда не был особенно религиозным человеком.

Собственно, он подвергал сомнению многие теологические постулаты, так что Кора постоянно молилась о спасении его души.

Но сейчас он, кажется, понял, что к чему. Каков бы ни был Бог, он все-таки милостив. Сегодня он сохранил Эззи жизнь, и Эззи знал почему. Потому что он еще не выполнил своего предназначения. Его земная работа еще не окончена.

Сегодня он получил новый шанс.

И новый след.

Джек снял свои мокрые, испачканные грязью и навозом ботинки и бросил их на пол.

Когда в подвале погасла лампочка, он нашел на полке фонарик, потом зажег свечи. Они с Дэвидом и Анной просидели там еще полчаса, пока Джек не решил, что ветер утих — его завываний больше не было слышно.

Едва он приоткрыл дверь подвала, как на него обрушилась стена дождя. Но главное заключалось не в этом — на улице резко похолодало. Температура понизилась градусов на двадцать.

В воздухе пахло свежестью. Шторм ушел в сторону Луизианы. На востоке по-прежнему сверкали молнии.

Выйдя из подвала, они с облегчением увидели, что дом стоит.