Владислав стянул с себя футболку и брюки, оставшись в белье для купания. Его движения были подобны охоте хищника из семейства кошачьих – он поравнялся с Леной, пытаясь не спугнуть дикую лань у водопоя. Она перевела на него взгляд, рефлекторно скользнувший по его телу.

– Теперь у тебя два варианта, – спустившись на самые бархатные низы своего тембра, произнес он. – Первый – ты отказываешься принимать тот факт, что отрицанием и отчаянием ничего не исправить, возвращаешься в дом, а утром мы улетаем обратно в Москву, где ты подаешь на развод, и мы с тобой больше не будем испытывать друг друга на прочность.

– А второй? – напряженный вопрос требовал незамедлительный ответ.

– А второй, – повторил он, – ты выходишь на берег, снимаешь платье и кофту, остаешься в купальнике и возвращаешься сюда, и мы попытаемся вернуть тебе прежнее ощущение свободы.

– Свободы… – с ядовитой усмешкой на губах протянула она.

Ее пальцы скользнули по одежде, приподнимая промокший край юбки. Шаг за шагом она двигалась в сторону суши. Едва выйдя на берег, Лена повернулась к нему, стоявшему в тусклом свете растущей Луны на фоне темного горизонта. Сейчас ей нужно было принять решение. Понять, как будет складываться ее дальнейшая судьба, и какой из вариантов, предложенный ее мужем, станет для нее роковой ошибкой.

Кардиган упал на землю. Следом за ним отправилась и воздушная ткань белоснежного сарафана. Теперь она была уверена в своих действиях – слишком долго обдумывала их последствия, но, осознав, неизбежность выбора, дала себе второй шанс.

Прохладная влага коснулась кожи, высвобождая боль из души и тела. Влад протянул ей раскрытые ладони, и она приняла его немое предложение довериться ему. В нем же загорелся едва пульсирующий фитилёк надежды на благополучие. Это был первый шаг на пути к восстановлению.

Лена с трудом заставила себя смириться с его близостью, позволить ему поддерживать ее. Там, где ему еще удавалось касаться дна, она уже не чувствовала опоры под ногами, вынужденно схватившись за плечи мужа, впрочем, это было сравнимо с тем, как он спасал ее после потери ребенка, когда она уже не могла находить в себе силы жить, и ему приходилось делать это за двоих.

– Ты со мной? – внезапно спросил он.

– Да, – тихо ответила она.

Повернувшись спиной к спутнице, он обхватил ее руками свою шею. Несколько ловких движений, и они уже плывут параллельно берегу на запад, туда, где несколькими минутами ранее зашло солнце.

Свежесть соленой воды приятно контрастировала с теплом его тела. Внизу живота появилось чувство напряжения, словно после долгой тренировки. Внезапно ей вновь захотелось ощутить каждой клеточкой своей плоти его поцелуи, горячее дыхание. Ловя себя на этой мысли, она невольно скользнула пальцами по его позвоночнику. Ощутив ее прикосновение, Никольский направил их двоих в сторону суши, и там, где глубина позволяла Лене встать в полный рост, не утонув при этом, он остановился, поворачиваясь к ней лицом.

Ее взгляд скользнул по его груди, вздымавшейся под биомеханическим узором, прошелся по шее, губам, замер на глазах и сразу же устремился вдаль. Ей показалось, что он прочитает все ее мысли, но они уже были ему известны.

Он понимал, что ей нужна помощь, чтобы сделать шаг навстречу. Его теплые ладони легли на ее талию. В ее взоре он прочитал одобрение, и больше ничто не останавливало его. Уверенно притянув ее к себе, он позволил ей обхватить бедрами его торс. Легкий поцелуй на его коже показался неуверенным, но его последователи спустились требовательной дорожкой к ключице. Он уже не слышал голос своего разума, дав возможность Лене взять все под контроль, но какой был в этом смысл, если и она медленно теряла рассудок?

– Подожди, – настоял он, ощущая всем своим телом ее желание. – Давай не здесь.

– Пойдем домой, – простонала она, потянув его за собой к берегу.

Теперь в их танце вела она, задавая ритм и направление. Наскоро натянув сухую одежду на мокрую кожу, девушка вцепилась в руку своего спутника, уводя наверх по узким улочкам, наполненным звучанием какой-то легкой греческой мелодии, сопровождаемой голосом юной певицы.

На винтовой лестнице быстро простучали шаги, остановились у двери, ведшей в апартаменты. Ключ едва скрипнул в замочной скважине. Пара проникла внутрь. Огни поселения освещали комнату через окна и арку, ведшую на балкон.

Ему хотелось окружить ее нежностью и заботой, но все планы Никольского рухнули, когда Лена, толкнув его на кровать, прижала его к постели своим телом, сев сверху на уровне его таза, забираясь тонкими пальцами под одежду.

– Ты уверена? – он приподнялся на руках, приблизившись к ее лицу.

– Да, – наскоро бросилась она, помогая ему стянуть футболку.

– Может… Не так? – предложил Влад.

– Так, – жадно выпалила девушка, отбрасывая белую ткань прочь, после чего слегка надавила на его плечи, призывая вернуться в горизонтальное положение.

Он послушно откинулся на подушки, отдавая ситуацию под ее контроль. Со своим платьем она разобралась довольно быстро, ровно, как и с бельем. Теперь же она не наслаждалась им, а сжирала в пламени своего долгого ожидания.

Если в самом начале их совместной жизни он предпринимал попытки соблазнить ее, добиться ее желания, то после потери ребенка он просто выжидал, когда наконец она вновь захочет разделить с ним ложе. Поездка в Грецию стала тем самым пусковым механизмом на этом пути, но большее воздействие на ее сознание оказала его сила, его власть над ней, которыми он, впрочем, не злоупотреблял, но сейчас ей безумно хотелось подчиниться ему или, напротив, подчинить его себе, раз сегодня она была главной и диктовала правила.

– Как ты себя чувствуешь? – Владислав был искренне обеспокоен ее состоянием после возобновления их близости спустя долгое время ее отсутствия.

– Нормально, – сладко протянула Лена, свернувшись клубочком у него под боком, смяв подушку под щекой, чувствуя приятную ломоту внизу живота.

Он ласково улыбнулся, укрывая ее обнаженное тело тонким покрывалом. Этот рассвет они встретят в объятиях друг друга.

Две недели теплые ветра Греции согревали замерзшую душу юной девушки. Ее немолодой супруг научился контролировать внезапные вспышки тоски и приступы всепоглощающего пожара, гореть в котором приходилось ему.

Весь обратный путь она нежно держала его за руку, позволив их пальцам сплетаться меж собой.

Едва они вступили на родную землю, телефон Никольского требовательно загудел в кармане. Он прочитал имя бывшей жены на экране.

– Слушаю, – ответил он, когда они забирали багаж.

* Я знаю, что тебе сейчас не до наших детей, – недовольно прозвучал голос Аллы, – но мне поступило предложение, от которого я не имею права отказаться.

– Сделать операцию по пересадке мозга? – с издевкой уточнил он, глядя, как Лена что-то ищет в своем маленьком рюкзачке.