ноги. И это означает, что сезон для пары закончен досрочно. На чемпионат мира они не едут. Только ленивый не подошел к Жене на катке и не спросил: «Слышала?» и не добавил: «Это карма». И взгляды такие… подбадривающие. Мол, тебя, самую лучшую, бросил, теперь расплачивается. Справедливость торжествует. В Сети кто-то прошелся по поводу «черного вдовца». Женя, глянув на заголовок, новость читать не стала.

Ей сейчас не до этого.

У нее три девочки и два мальчика готовятся к старту. У Сени своя битва, у нее – своя.

– Не волнуемся, – сказала она накануне маленьким спортсменам. – Делаем все так же аккуратно и вдумчиво, как на тренировке. Поняли?

Пять голов активно закивали.

3

С оппонентом Дану не повезло. Во всяком случае, так сказал Назар. Когда-то профессор разнес в пух и прах его кандидатскую – и совершенно справедливо, а человек оказался злопамятным.

– Будет непросто, – констатировал Николай Назарович.

Но Дан решил раньше времени не унывать. В своей работе он был уверен, отвечал за каждое слово в теоретической части. Практическая же уже сейчас вызывала интерес на кафедре. Она была хороша тем, что могла найти реальное применение в жизни, а это немаловажно. Сколько кандидатских разработок забыты за ненадобностью и напоминают склад ненужных вещей? Да большая часть.

Работу направили оппоненту для отзыва.

Вечерами после работы Дан начал готовиться к предзащите.

Кажется, все дни были заняты, поесть толком некогда, не то что скучать. А он скучал.

Уже привык видеть в своей квартире Эжени, проводить с ней вечера, шутить и пикироваться. Целовать.

Теперь за главного был Тоби. Игрушка прочно заняла место на спинке дивана, и Дан иногда подходил к ней, брал в руки, вертел, а потом ставил обратно.

Женя возвращалась четырнадцатого, в понедельник. В воскресенье там торжественное награждение и праздник в честь окончания турнира, а в понедельник они улетают в Москву. Вернется, наверное, уставшая с дороги. А он не успеет встретить.

Надо кого-то попросить помочь.

Дан взял телефон и начал звонить. В итоге оказалось, что Серега уехал, Леха болеет, и встретить Эжени некому.

А потом он вспомнил про Марка, того парня, с которым недавно сидели в кафе. Друг Ариадны.

Недолго думая, Дан набрал номер и объяснил ситуацию. Марк согласился. Сказал, что в понедельник у него встреча как раз недалеко от аэропорта – показывает потенциальным клиентам склады. Так что заберет Женю без проблем.

Осталось только позвонить Ариадне и обсудить план.

4

Как ни настраивалась Полина на важный для себя разговор, все равно в итоге оказалась к нему не готова. С чего начать? Все заготовленные заранее фразы казались сейчас глупыми и неуместными.

За окнами кухни – темный московский вечер, на столе – горячий ужин, который они с Олегом приготовили вдвоем. Олег обжаривал мясо, Полина сначала чистила картошку, потом начала резать овощи для салата. Он предложил вина, она отказалась и заварила чай, который пила мелкими глотками, пока занималась овощами.

Очень домашний вечер на двоих. И может, стоит с разговором повременить? Чтобы ничего не портить.

– Как поживают студенты?

– Замечательно. Не все вышли после каникул, решили продлить отдых.

– Так часто бывает?

– Каждый год. К концу месяца соберутся.

Олег разложил по тарелкам мясо, добавил кусочки отварного картофеля и повернулся к Полине.

– У тебя все в порядке?

– Да, – она подняла глаза. – Почему спрашиваешь?

Он поставил тарелки на стол.

– Ты сегодня не такая, как всегда. Как будто что-то тебя беспокоит.

Полина слегка повела плечами. Начинать разговор сейчас, во время ужина, было неудобно.

– Да так, еще не до конца отошла от рабочего дня.

Работа – отличное прикрытие. «Поговорим после ужина», – решила Полина и сменила тему разговора.

– Тебя не пугает бег времени? Еще вчера был Новый год, не успели оглянуться, а уже февраль. Зима на исходе.

– Не могу сказать, что пугает, но жизнь проходит быстро, согласен.

– Ты не хотел бы замедлить ее ход?

– Иногда. Только знаешь, мы ведь сами ее убыстряем. Когда есть спокойные размеренные вечера, ощущение гонки исчезает. Мне кажется, мы можем немного регулировать ход времени. Надо просто постараться.

– Пожалуй, – согласилась Полина.

Мясо было вкусным, чай остывшим, разговор неначатым.

И все же Полина решилась. Решилась в тот момент, когда они перешли в гостиную. Олег собирался показать ей фотографии отреставрированных недавно комнат в усадьбе и искал на полке планшет.

Полина смотрела на его спину, чуть склоненную голову и произнесла:

– Олег, мне нужно с тобой поговорить.

Он обернулся:

– Я внимательно слушаю.

В это время в двери послышался звук поворачивающего ключа. Замерли оба.

Потом дверь открылась, и кто-то вошел.

Олег сделал предостерегающий жест рукой и направился в коридор. Вскоре послышались негромкие голоса, и в проеме показалась яркая темноволосая женщина. Замерев на секунду на пороге, просканировав Полину сверху вниз, она сделала решительный шаг в комнату.

– Прошу прощения, если помешала, – сказала гостья как ни в чем не бывало.

– Здравствуйте, – произнесла Полина негромко.

Кто эта женщина? Что ей здесь надо? И почему она так легко зашла в эту квартиру?

Полина перевела взгляд на Олега.

– Знакомьтесь, – проговорил он. – Это Полина. А это – Надежда. Моя бывшая жена.

Жена? Бывшая жена? У которой есть ключ от квартиры?!

Полина почувствовала, что ее от этой новости повело и голова закружилась. Пришлось ухватиться за спинку кресла, чтобы не упасть.

Конечно, она знала, что Олег был женат. Он сказал ей об этом в один из вечеров, когда речь зашла о личной жизни обоих. Сказал скупо, в общих чертах. Полина тоже была замужем.

Только вот у Андрея не было ключей от ее квартиры.

При мысли о том, что эта женщина могла войти в дом в любой момент и застать их с Олегом в спальне, стало дурно. К горлу подкатила тошнота.

Господи… И она еще собиралась о чем-то поговорить… ужас какой… У женщин, с которыми все закончено, не остаются ключи от квартиры.

А тошнота не исчезала, так и плескалась у горла. Не хватало еще тут…

– Простите, – сказала Полина, борясь с приступом, и, обойдя Надежду, вышла из комнаты, а потом почти бегом направилась в ванную, включила холодную воду и стала пить прямо из-под крана.

И плевать, что в Москве из-под крана пить нельзя. Лишь бы отпустило.

Унижение и стыд – вот что она чувствовала.

Воображение упрямо продолжало рисовать картину, в которой они с Олегом лежат голые на кровати, а в комнату заходит жена. Пусть бывшая. Но с ключами.

Холодная вода освежала.

Тошнота медленно отступала, только легче от