налил себе коньяк и молча выпил. Николай встает, и, пробормотав что-то невнятное идет к выходу. Уходит без рукопожатия — отмечаю я.

Разговора при Нагиеве не получится — это ясно.

— Как насчет покурить?

Пару секунд Олег молча смотрит на меня в упор. Я отвык от его манеры делать паузы, так он вынуждает ждать, пока соизволит ответить. Но я подавляю поднимающееся во мне раздражение, понимая, он пьян и серьезного разговора, сегодня, все равно не получится.

Он сначала напрягся, но тут же соглашается:

— Пойдем, — сказал он, бросив при этом вопросительный взгляд на Виктора.

Мы вдвоем пошли к выходу. На улице ночной бриз освежает лицо, прохладой проникает под рубашку и мне становится неуютно.

— Виктор, риэлтор — это понятно, а Николай? — спрашиваю я когда мы остановились у парапета и сделали по затяжке.

— Бизнесмен из Питера, — нехотя сказал Олег.

«Не из тамбовских ли?» — подумал я.

42

Мы вышли на улицу, отошли от входа и остановились у балюстрады, отсюда как со смотровой площадки, открылся панорамный вид на мерцающий огнями Домина Корал Бэй, а ниже, под безлунным звездным небом, сливается с ночной тьмой черный провал залива.

Разговор не клеился. Олег достает пачку «Мальборо» и протягивает мне. Молча закурили.

Адамович потребовал доставить Желтухина в Москву. Легко сказать, а как сделать? Надо найти вескую причину, уговорить его прервать отпуск, и при этом не особо испугать. Я попытался отговорить шефа от поспешных действий, считая, что лучше, если Олег будет считать, что находится вне подозрений. Пусть вернется с курорта, а мы его встретим. Но Ильич стоял на своем: «Откажешься ты, пошлю другого».

Против Желтухина были серьезные подозрения, но стопроцентной уверенности не было. А вдруг я ломлюсь не в ту дверь?

За спиной он называет меня солдафоном и таксистом. В общем, меня это мало трогает, я не считаю себя выдающейся личностью, но, то, что он недооценивает меня, дает мне преимущество. А вот снобизм, презрительное отношение к людям, стоящим ниже по социальной лестнице, и то, что не считает себе ровней, людей, не имеющих хотя бы миллион на банковском счете, меня раздражает. Справедливости ради я отдаю должное коммерческой хватке и удаче (кто-то назвал его фартовым) Желтухина. Что еще? Деловит, честолюбив и чужд всякой сентиментальности.

Слишком многое нас разъединяет, и ничего общего, за что можно было бы зацепиться. Хотя, почему нет? Есть одна тема — телки

— Догадался, зачем я здесь? — спросил я.

Олег сжал зубы, его глаза горели бешенством. Он держал сигарету дрожащими пальцами, но не курил, если не считать момента когда зажигал ее.

— Ты думал я куплюсь на дешевый спектакль? — выдавил он, и добавил: — А зачем ты здесь, мне фиолетово.

Фальшиво сказал. Я старался излучать невозмутимость, успокаивая таким образом Олега.

— Ильич хочет поговорить, — продолжил я.

— А в чем дело? — спросил он, после затяжного молчания.

Голос становится агрессивным, а лицо приобретает угрожающее выражение. На минуту мне даже показалось, что он стал совершенно трезвым.

— Мне неловко докучать тебе в отпуске, — начал я с выражением искреннего сочувствия на лице. — Но, возникла проблема, наверное, ты слышал…

— Проблема? Нет, — он делает удивленные глаза, вздрогнув всем телом. На мгновение кисть его левой, свободной от сигареты руки сжалась в кулак, глазные яблоки метнулись вправо вверх а затем упали влево вниз: из положения визуального конструирования в положение внутреннего диалога и контроля речи. Врет, врет Олежек, все он знает.

Я выдохнул, дым повис в воздухе колечком, в голове замурлыкал хриплый голос Голицыной «Кольца дыма, кольца дыма, жизнь пуста, как этот дым…»

— Думал в курсе…

— В курсе чего? — угрюмо спросил он и облизнул губы.

— На Ильича наехали.

— Да ну… — добавил он не меняя выражения лица. — Кто?

— Вопрос открытый.

Олег усмехнулся. Затем покачал головой.

— Не слышал, — повторил он.

— И еще новость, — неспешно начал я, сделал паузу и продолжил: — при задержании ранен оперативник… Менты стоят на ушах, жаждут мести.

— Смело, — сказал он избегая моего взгляда. — А я-то чем могу помочь?

Но я не собирался давать ему объяснений и промолчал.

— Поймали? — без интереса спросил Олег, будто заранее знал ответ.

— Ищем.

— Ищем, — снова усмехнулся он. — Киллера, в охраняемом ментами поселке, как барана, зарезавшего Когана, тоже ищут. Давно ищут, и вряд ли найдут.

— Мы найдем, — уверенно сказал я. — А тебе, в голову ничего не приходит? Ты старый партнер Ильича, хорошо знаешь круг знакомых…

— Просто так никто не наедет.

— С этим не поспоришь.

Он покачал головой:

— Последнее время мы с Сашей редко общаемся. Ты сам это знаешь.

— Почему?

— У него спроси, — в его словах проскользнула обида. — Наверное не вписываюсь в новую компанию…

«Чем не мотив?» — подумалось мне.

— Ильич считает что у тебя может быть нужная ему информация, — сказал я, избрав самый любезный тон. — Поэтому спешит встретиться и …

— С какой стати? — перебивает меня Желтухин.

— Билеты на воскресенье, — словно не слыша его, продолжил я.

— Он охуел? — помолчал и добавил гораздо громче: — У меня проплачено до Нового года. Он что, бабки мне вернет?

«Это вряд ли» — подумал я, молча глядя на него. Мое молчание сильно нервирует Желтухина.

— Адам стал таким великим, что не может мне сам позвонить? — Олег еле сдерживает душившую его злость.

Я пожимаю плечами.

— Мы с Наташей в понедельник улетели в Египет, — вдруг сорвался на крик Желтухин.

— Это вопроса не снимает.

— У тебя наверное… — недобро засмеялся Олег. — Так ты не самый главный.

— Есть люди кроме меня, — соврал я.

— Какие «люди»?

И снова ответом было укоряющее молчание.

— Ты постарайся вспомнить… может, при тебе, кто-то говорил о терках с Ильичом, или угрожал по пьяни?

— Чего ты мне лапшу на уши вешаешь, — поморщился Олег и снова облизнул губы, — я знаю кто стоит за Адамом. С братвой его познакомил я. Ты ошибся насчет меня.

— Окей, — кивнул я. — Я готов верить тебе. Но ты пойми, у шефа цейтнот, — вижу, как затравленно бегают его глаза. — Ильич волнуется, стал недоверчив, — поэтому скоро, у кого-то начнутся неприятности. Тебе ли не знать как это делается! — Лицо Желтухина стало бледным, он упрямо наклонил голову вперед, на его лице появилось выражение осведомленности, как будто он знал то, что было недоступно мне. — Думаю тебе повезло, что прилетел я, потому что настроен мирно разрулить все непонятки … полагаю, что хоть в этом мы с тобой союзники? — посмотрел ему в глаза и продолжил грузить: — Шеф делает ревизию: выясняет кто друг, а кто враг. Со всеми вытекающими