Из этих сведений вывели заключение, что имеют дело с самыми недоверчивыми и хитрыми бродягами и разбойниками, и договорились о том, как овладеть их тайной, не спугнув их.

Поэтому решили немедленно разделиться; было вполне возможно, что эти люди заметили приезд маркиза в Брильбо, и что они оставили в кустах у дороги несколько лазутчиков в засаде.

Гийом вернется домой, возьмет с собой большое число слуг и сделает вид, что направляется в Бурж.

Господин Робен останется со своими людьми в Кудре до условленного часа.

Буа-Доре засядет в засаде у Теве, Жовелен — у Луруе.

С наступлением ночи слуги и вассалы под предводительством вышеупомянутых господ должны будут, образовав круг, наступать к развалинам замка, чтобы окружить его.

Эта операция назначена на десять часов вечера, до тех пор они будут двигаться молча, скрытно; пропуская всякого, кто направляется в Брильбо; а после десяти часов остановят каждого, кто попытается оттуда выйти.

Было запрещено убивать или ранить кого-либо, кроме случаев опасного нападения, поскольку главной целью было захватить пленников и добиться от них признаний.

Было также условлено, что каждая группа по отдельности выйдет из условленного места, назначенного в соответствии со стратегическим знанием мельчайших подробностей местности, каким обладали Гийом и маркиз.

Для этого Гийом отделится от своих людей в Бертену, приказав им рассеяться вдоль Иньере. Господин Робен должен отправиться к своему арендатору, пока его слуги по двадцати разным тропинкам будут преодолевать небольшое расстояние между Кудре и Брильбо, заботясь о том, чтобы охранять всю линию Сен-Шартье.

Буа-Доре, со своей стороны, прогуляется в Монлевик и оттуда отправится на место встречи один, распределив свой эскорт таким же образом, как и два его друга, чтобы рассеять подозрения любого, кто станет наблюдать за его действиями.

Приняв все эти меры, можно было рассчитывать привести в готовность и заставить с уверенностью действовать сотню крепких и очень осторожных людей. Что касается Буа-Доре, он выставлял их около пятидесяти, оставляя двенадцать хороших слуг для охраны своего замка и своей благородной гостьи Лорианы.

Чтобы выглядеть в глазах предполагаемых шпионов чуждым всякому касающемуся Брильбо плану, маркиз взял с собой в Монлевик Морио, словно они собираются навестить своих молодых соседей. Д'Орсанны были внуками Антуана д'Орсанна, королевского наместника в Берри и кальвиниста.

Маркиз и Марио провели у них час; после чего Буа-Доре поручил Аристандру отвезти ребенка в Бриант, а сам тем временем снова сел в седло, чтобы одному отправиться в Эталье, деревушку на пути из Ла Шатра в Треве, на гребне возвышенности, которая называлась Террье (логовище).

Поскольку Марио, заинтересовавшись всеми этими предосторожностями, попросил, чтобы его взяли с собой, маркиз ответил ему, что едет ужинать к Гийому д'Арсу и рано вернется.

Мальчик, вздыхая, сел на свою маленькую лошадку, потому что предчувствовал какое-то приключение; слушая разговоры дворян, хорошенький пиренейский крестьянин быстро и сам сделался дворянином, в романтическом и рыцарском смысле, еще приписываемом этому званию добрым маркизом.

Известно, с какой легкостью дети изменяются и преображаются в зависимости от среды, в какую попадают. Марио уже мечтал о славных подвигах, о великанах, которых он разрубит, и о дамах, которых он освободит от плена.

Он попытался настаивать на свой лад, повинуясь безропотно, но глядя на обожающего его старика своими прекрасными молящими глазами.

— Ни за что, мой дорогой граф, — ответил ему Буа-Доре, прекрасно понимавший его немую просьбу. — Я не могу оставить в одиночестве, ночью в моем замке доверенную мне милую девушку. Вспомните, что она — ваша сестра и ваша дама, и что, когда я вынужден бываю отлучиться, ваше место рядом с ней, чтобы служить ей, развлекать ее и в случае необходимости защитить.

Марио поддался на это лестное преувеличение и, пришпорив коня, пустил его галопом до дороге в Бриант.

Аристандр последовал за ним и должен был вернуться к маркизу, как только проводит ребенка в замок.

Как и накануне, вечер был довольно теплым для этого времени года. Небо, то облачное, то очищавшееся теплыми порывами ветра, было очень темным в ту минуту, когда юный всадник и его слуга спустились в лощину и въехали под старые деревья поселка.

Когда они быстро поднимались по одной из извилистых и окаймленных высокими изгородями тропинок, что служили улицами между тридцатью или сорока дворами, составлявшими деревушку, конь Марио, шедший первым, внезапно отскочил в сторону, тяжело и беспокойно дыша.

— Что это? — спросил мальчик, оставшийся твердо сидеть в седле. — Пьяница уснул поперек дороги? Подними его, Аристандр, и отведи к его семье.

— Господин граф, — ответил возница, проворно спрыгнувший на землю. — Если он и пьян, можно сказать, что он мертвецки пьян, поскольку неподвижен, словно камень.

— Тебе помочь? — продолжал мальчик, спешиваясь. И, приблизившись, попытался увидеть лицо вассала, не отвечавшего ни на один вопрос Аристандра.

— Не могу сказать, — произнес этот последний со своим обычным спокойствием, — местный ли он, я ничего об этом не знаю; но что я знаю, клянусь честью, так это то, что он мертв, или что он мало чем от мертвого отличается.

— Умер! — воскликнул мальчик. — Здесь, посреди города? И никто не подумал прийти к нему на помощь?

Он побежал к ближайшей хижине и обнаружил, что она пуста; огонь горел, поперек комнаты валялась опрокинутая скамья.

Марио несколько раз позвал, но никто не откликнулся. Только он собрался перебежать довольно обширный двор, чтобы заглянуть в другое жилище, раздались ружейные выстрелы и странный гул. Марио сразу же вскочил в седло.

— Слышите, господин граф? — воскликнул Аристандр, который отнес мертвеца на обочину дороги и снова сел верхом, чтобы догнать своего молодого господина. — Это идет из замка, и наверняка там происходит что-то странное!

— Поспешим туда! — сказал Марио, снова переходя на галоп. — Если это праздник, то очень шумный!

— Подождите! Подождите! — возразил каретник, удваивая скорость, чтобы остановить коня Марио. — Это не праздник! В замке не может быть праздника без вас и без господина маркиза. Там сражаются! Слышите ли вы, как там кричат и ругаются? И взгляните, вот еще один мертвый или получивший скверную рану христианин у подножия стены! Уезжайте отсюда, сударь; спрячьтесь, Бога ради; я поспешу узнать, что это значит, и вернусь сообщить вам.

— Ты смеешься надо мной! — воскликнул Марио. — Прятаться, когда нападают на замок моего отца?.. А моя Лориана? Поспешим защитить ее!

И он устремился на подъемный мост, который был почему-то опущен, несмотря на наступавшую темноту.