При взгляде на ярко-красные, цвета глянцевой губной помады автобусы и блестящие павильоны в голову приходит одно определение: сексуальные. Ну да, лучший способ добраться в один из беднейших районов полушария — поездка на сексуальном автобусе. Мы проехали около 16 км за 20 минут. Как раз в тот момент, когда солнце полностью поднялось над вершинами Анд, мы подъехали к конечной остановке — огромному комплексу, больше похожему на аэропорт. И снова стекло и отполированный мрамор. Неряшливые с виду люди плотным потоком въезжали на велосипедах на просторную парковку, где смогут оставить двухколесных «железных коней» под присмотром вооруженных сотрудников охраны. Это был транзитный узел Portal de Las Americas, оформленный в стиле станции экспресса.

Я запрыгнул в кабинку велорикши и попросил парнишку-водителя отвезти меня в район, который, будто в насмешку, носит название Эль Параисо — «рай».

«Да, сэр, — ответил он мне по-испански. — Только спрячьте камеру». Затем он развернул старенькую ржавую трехколесную колымагу и закрутил педали против основного потока велосипедистов. В холодном утреннем воздухе витал пар от его дыхания. Район Эль Параисо был похож на все трущобы Южно-Американского континента: частокол проржавевшей арматуры торчал из наполовину построенных бетонных стен в напоминание о шикарных особняках, которые люди мечтали построить в будущем. Бездомные собаки гонялись за целлофановыми пакетами по грязным улицам.

Мы ехали по кругу, и в какой-то момент в бетонных стенах показался просвет, в который было видно большое белое здание посреди зеленого парка. «El Tintal», — произнес парнишка, когда мы проезжали мимо. Это сооружение с огромными круглыми окнами и установленной под углом стеклянной крышей казалось космическим порталом. Долгое время здесь располагался мусороперерабатывающий завод, пока один из известнейших архитекторов страны Даниель Бермудес не превратил его в библиотеку. Наклонный трап, по которому когда-то подъезжали мусоровозы, стал главным входом. «Кто поедет сюда, в такой район, чтобы почитать?» — вырвалось у меня.

«Моя мама, — ответил парнишка. — И я».

Аллея, которую я увидел в центре района, удивила меня не меньше. Обычно в бедных городах, чтобы улучшить дорожную ситуацию, в первую очередь укладывают полоску асфальта для автомобилей посередине улицы. Здесь всё было иначе. Да, в центре имелась широкая бетонная полоса, но приподнятая над уровнем дороги, чтобы ею не могли воспользоваться автомобили. Она предназначалась только для пешеходов и велосипедистов. Время от времени по обочине, поднимая клубы пыли, проезжал автомобиль.

Геометрия равенства

В городах развивающихся стран с ограниченными ресурсами дороги улучшают за счет покрытия для той категории населения, которая может позволить себе личный автотранспорт, а большинство месит грязь на обочине…

…на Аллее Будущего (ALAMEDA EL PORVENIR) в Боготе вымощенные участки дороги предназначены для пешеходов и велосипедистов, а автомобили отправлены на обочину. (Иллюстрация Дэна Планко)

Меня не оставляло ощущение, что и эта дорога, и автобусная система словно вышли из Зазеркалья.

Если бы вы увидели такую дорогу где-то в Северной Европе, скажем в Польше, вы, вероятно, сочли бы ее результатом государственной программы по снижению эмиссии парниковых газов, призванной принудить отказаться от автомобилей ради ледяных шапок полюсов и будущих поколений. Но не в Боготе. Здесь вся система — дорога «наоборот», ультрасовременные автобусы, грандиозная библиотека, велодорожки, Transmilenio — преследовала одну цель: сделать счастливыми жителей.

Для богатых городов в благополучных странах всё это может стать полезным уроком в эпоху, когда финансов и ресурсов всё меньше, а от любого градостроительного решения кто-то всё равно проигрывает. На примере Боготы мы можем научиться тому, как изменили ситуацию политические лидеры за короткое время в момент психологического кризиса.

В начале книги я уже говорил, в каком сложном положении оказалась столица Колумбии. Последние десятилетия ХХ в. в стране шла гражданская война, жители, словно между молотом и наковальней, находились между «левыми» партизанскими формированиями, правительственными войсками и вооруженными повстанцами. Хаос, воцарившийся в джунглях и на сельскохозяйственных плантациях, постепенно охватил и столицу. Насколько серьезна была ситуация? Ежегодно 8000 беженцев пополняли трущобы городских окраин, и население колумбийской столицы приблизилось к 8 млн человек. Те счастливчики, которым удалось найти работу, тратили огромное количество времени на дорогу, изнывая под палящим солнцем Анд в стареньких мини-автобусах, чья радужная расцветка совсем не компенсировала их неэффективность. Системы общественного транспорта по сути не существовало, автомобили стояли в пробках. Воздух был отравляющей смесью газов. Город съедал время жителей и, казалось, лишал их простых человеческих качеств. Люди боялись друг друга. Только за 1995 г. было совершено 3363 убийства (60 случаев на 100 000 человек, или 10 убийств в день), 1387 человек погибли в ДТП[419]. Жители пребывали в депрессии: три четверти обитателей Боготы[420] были уверены, что в будущем всё станет еще хуже. По словам экспертов, контроль над городом был бесповоротно утрачен.

Антисоциальное поведение и насилие не обошли стороной и кампанию по выборам мэра. Во время теледебатов между кандидатами Антанасом Моккусом и Энрике Пеньялосой неуправляемая толпа студентов кинулась на сцену. Остались кадры хроники, на которых Моккус отбивается от нападающих.

Пеньялоса и Моккус предложили жителям Боготы два разных видения спасения столицы. Во многом они воплощали противоположные ответы на жизненно важный вопрос: в чем спасение города — в исправлении общественного пространства и инфраструктуры или отношения и поведения жителей? Когда в 1995 г. Моккус занял кресло градоначальника, жители Боготы в полной мере ощутили второй подход, мощный и порой экстравагантный.

Антанаса Моккуса, сына иммигрантов из Литвы, считали эксцентричным даже его сторонники. Он щеголял стрижкой «под горшок», носил шкиперскую бородку и жил с мамой. Моккус занимал пост ректора Колумбийского национального университета в Боготе вплоть до того дня, когда снял штаны и показал ягодицы аудитории необузданных студентов. Этот жест, который сам он назвал актом символического насилия, стоил ему должности. Но нет худа без добра. В одночасье Моккус стал настолько популярен, что смог побороться за кресло мэра. После победы на выборах он заявил, что вся Богота — его учебный класс. «Меня избрали, чтобы я выстроил культуру гражданского общества, — объяснил он мне позже. — Что такое гражданское общество? Понимание, что права влекут и обязанности. Главный приоритет в том, чтобы заложить основу уважения к человеческой жизни как главного права и обязанности граждан».