на кровать и лег рядом, уложил ее голову себе на грудь и обнял. Такая хрупкая, маленькая. Она подняла голову, уперлась в меня подбородком и начала водить по моему лицу своими тоненькими пальчиками.

— Откуда у тебя эти шрамы? — она задержала указательный палец на моих губах, проводя по ним.

— Кх, — я прочистил горло, меня возбуждали ее касания. — Это наказание за предательство и признак того, что я изгнан из своего королевства.

— Ты? За что? Ты же сказал, что король.

— Эм, так и есть, но не все согласны с этим. Когда напали на мой замок, отца уже не было в живых. Меня схватили и прилюдно признали предателем. Оборотень стаи врага должен не полностью перевоплотиться и когтями распороть лицо соперника в ночь слабости, тогда шрамы останутся.

— Что такое ночь слабости?

— Единственная ночь в месяце, когда Авина, ночное светило моего мира, прячется, чтобы набраться сил, для возрождения. В эту ночь волк становится уязвим и слаб.

— А глаза? Алиска сказала, что они были у тебя желтыми, как у всех оборотней. Почему же были, если ты светишься желтым светом?

— Я одичалый, проклятый. До этого момента свечение моих глаз было синим, как в пелене. Глаза волка — это связь сущности с Авиной, она отражает силу. Желтый цвет — силы тепла, энергии. Когда меня прокляли, я потерял связь своей сущности и человеческого тела. Глаза приобрели синее свечение отчужденности и одиночества. Кроме того, один глаз при признании был травмирован. А в глубокой юности меня прокляла… ты.

— Что? Что это значит? Как это? Как это я могла тебя проклясть?

— Это история длиной в вечность. Мне кажется, это было так давно, что и не помню всех деталей. Тогда мы с Алисой только познавали наши силы… — ее лицо приобрело странное выражение лица. Ревность? Мне польстила ее реакция. — Нет, подожди, ты не в том направлении думаешь. Между нами ничего не было, я клянусь тебе. Она училась контролировать свои силы, используя меня. На мне тренировалась завораживать и чувствовать. А я наслаждался своими видениями, которые были связаны с тобой. Она могла показать прошлое и будущее. Свое прошлое я знал, там ничего интересного не было, кроме изнуряющих тренировок и гнета отца-тирана. А вот будущее было так расплывчато и так манило.

Там в моих грезах ты любила меня. Ты тянулась ко мне, и мне хотелось больше и дольше быть рядом. Но как оказалось, этого делать было нельзя. Алиса не была в полной силе, она была молода и неопытна. И в один из таких сеансов слияния сил, когда я прикасался к тебе, в мое видение проникла… ты. Только не та ты, которая сейчас передо мной, а та, кто была убита горем, решила, что я тот, с кого у нее начались беды. Я был тем, который превратил ее в темную, страшную ведьму. Я убил свет в ней, в итоге погубил ее. Я отказался от нашей любви ради свободы и силы. И ты прокляла меня, обрекая на одиночество, холод и тьму в сердце. Бабушка Алисы пыталась спасти меня. Я, кажется, мог умереть в тот вечер. Долго Марфа кряхтела надо мной, шурша своими заклинаниями. Она шипела и шептала что-то странное, как волной накрывающее то громче, то тише. Я лежал в забытье, уставший от шума.

С тех пор мои глаза стали синими. Я не вижу… не видел, — осекся я. — Не видел тепла и той энергии, которую ты могла бы мне подарить. Ты отреклась от меня, оставив в темноте и холоде.

***

Когда моя избранная уснула, я еще долгое время наблюдал за ней. Волосы разметались по подушке, лунный свет озаряет ее лицо, делая его необыкновенным. Даже с темными кругами под глазами от усталости и стресса после перехода в свою ипостась она была прекраснее всех на свете.

Я размышлял о произошедшем. Нет, не просто о ночи страсти и перевоплощении Сашки, а о снятии проклятья. В миг ее последнего выброса магии, когда спрятавшийся в самый дальний угол сознания волк понял, что именно она наша судьба, то вырвался, пробившись сквозь брешь щита признания. Я, наконец, увидел, что натворил в другом времени. Словно картинки мелькали без звука. Чувствовал шквал эмоций: своих и моей Сашки тогда. Я обернулся, просто не смог справиться. Сказать честно, даже не пытался, я был настолько ошарашен, поглощен теми воспоминаниями, что перевоплощение произошло молниеносно. Увидев ее расширенные от ужаса глаза, я очнулся, почувствовал вину и в то же время облегчение. Теперь не нужно будет объяснять, кто я и на что способен, она все увидела сама.

У меня не было времени подумать о том, что вспомнил. Я успокаивал Сашку, укачивал ее на руках и наслаждался моментом здесь и сейчас. Волк урчал от удовольствия внутри меня. Принял нашу ведьму и благодарил ее. Он, наконец, был свободен. Но больше не вырывался — ждал своего времени. Понимал, что здесь оборачиваться нельзя.

Тот я, в прошлом, был омерзительным. Что сделало меня таким? Я стремился только к власти. Почему я не понял, что без Сашки не смог бы править? Она не была моим магом, но она была моей судьбой.

Я ранил ее и получал от этого удовольствие? Смотрел, как она мерцает своей нестабильной аурой, и наслаждался этой болью. Да, хотелось сделать ей больно. За все, что она делала для меня? Была заботливой, откликалась на любой каприз. Она любила меня. Так почему же я старался ее унизить и обидеть?

В ту ночь я медленно собирал свои вещи: что именно я закидывал в сумку, не помню… и главное, зачем все это мне в Гандиаре? Я просто ждал, что же она еще скажет? Как будет реагировать? Ждал ли, что она меня остановит? Собирался ли остаться? Нет. Я все решил, трон меня ждал. И любовь, о которой говорила тогда Сашка, стояла на самом последнем месте. Ерунда, найду другую, если понадобится. Весь мир будет лежать у моих ног. Это глупость, о которой не стоит переживать.

Ну ведь если подумать, я звал ее с собой. Предлагал весь мир положить к ее ногам. Ну и что, что я буду женат на волчице, а не на ведьме? Какая разница, что наследников мне принесет оборотница, а не она? Не может сидеть на троне метис — это неправильно! Только чистокровный оборотень, мой потомок может унаследовать престол.

Она рвалась между тем, чтобы остановить меня и выгнать. Но сил не хватало ни на