— Да? — Мне прямо жутко стало интересно, каким боком тут я.

— Да. Есть мнение, — пальцем тырк в потолок, — что раз уж всё равно этому твоему нашему Корчагину надо давать квартиру, то пусть там и живёт, где работает. Отделочники почти закончили работы, дом под заселение отдают.

— Угу. Рад за Михаила. А я тут каким боком.

— Есть мнение. Твой пригляд там не помешает, ответственность за проект «Троя» с тебя никто не снимал. Тебе будет выделена квартира в том же доме. С жилплощадью, соответствующей занимаемой сейчас. А старую сдашь в жилфонд. Всё понятно?

Чего тут непонятного, место козырное, только три трамвайных маршрута под окнами добавляют капельку неудобства. Так я старый железнодорожник, стук колес на стыках мне только в радость. Молодость вспоминать буду по вечерам. Первую молодость, самую яркую в плане эмоций. В плане событий эта покруче будет.

— Алло, Жорж! Переставай свои мутные схемы в голове крутить при начальстве. Завтра с утра оба ко мне.

— Так завтра пятница!

— Это повод не делать свою работу? Анкетирование, инструктажи, фотографироваться — ему до вторника бегать, пока всё оформит.

— Вот же вы бюрократы! Зачем анкетировать человека, который был в разработке КГБ? У нас небось даже его анализы из средней школы хранятся и образцы тканей.

— Каких тканей?

— Биологических, для экспертизы ДНК.

— Это сейчас такой танец с саблями… Дорого и результат под вопросом.

— Так то сейчас. А лет через пять уже всё по-другому будет.

— Мысль хорошая. Собираем базу по сотрудникам с опережением времени, так сказать. Доведут до ума, начнут использовать, а у нас уже полный каталог. Пиши аналитическую записку, Милославский. Будем выступать с предложением.

— Блиииин!

— Не бойся, нас твоя инициатива не поимеет. Есть соответствующая служба, вот эти забегают! Не всё им нас дёргать, пусть сами попробуют дерьмеца на бублике. Прикинь, если дадут «добро», сколько им всего с нуля организовывать! — Явно у Долгова на внутреннюю безопасность зуб. Да и пусть. Дело-то хорошее, как минимум меньше станет неопознанных тел среди павших товарищей.

Сидя за своим столом в Аналитическом отделе, вдруг подумал, что будет немного жалко покидать такую шикарную квартиру. Что я выгадаю от этого? Восемь километров в сторону центра? Да, это по Московским меркам весьма и весьма немало. Плюс шикарный дом после капремонта — это можно считать весьма выгодной инвестицией. Вот только терять за шиш без масла уютную теплую норку (это я про квартиру, а не то, про что вы подумали) жалко. Столько сил вбухано, душевных и физических, столько денег!

Наверняка один хитро выделанный жучара знает, как можно сдать свою квартиру в жилищный фонд города таким способом, чтоб в неё заселился кто-то конкретный. И знает, этого кого-то, и владеет инструментарием, превращающим знания в деньги. За свой процентик. И будет торговаться со мной также, как я торговался с ним за свою ставку кровельных дел мастера. Кстати, а не создать ли артель кровельщиков, то есть кооператив с этой специализацией? Чтоб не пачкаться с чёрным налом. Да нет, бред какой-то! В СССР с черным налом всё здорово, его не знают, куда девать, а не где взять. Я не про граждан, я про подпольных миллионеров. Временно подпольных, эдаких куколок, пока еще только начинающих превращаться в бабочек. Из кого-то получится бабочка, а из кого-то натуральная медведка.

О! надо подсказать «своим» отделочникам, что уже можно организовать кооператив, тогда они смогут покупать стройматериалы официально, а не только воровать. Скоро все «наше» превратится в чьё-то конкретно, тогда тащить будет опасно, а порой даже невыгодно. Не поверят черти, скажут, мол отродясь такого не видали, чтоб воровать невыгодно было.

Корчагин, к его чести сказать, от такого подгона не поплыл. Видимо, опыт лучшей жизни и жизненный опыт вообще сделали человека готовым как к терниям на пути, так и роялям в зарослях терновника. Самым ярким проявлением эмоций на его лице было раздражение от того, что без одной минуты главного редактора газеты на два дня отрывают от издательского процесса. А еще человек проникся фактом начала службы в самом известном комитете мира. Это вам не родительский комитет, не по озеленению. Наш Комитет с большой буквы, наоборот, призван бороться с «озеленением» мировой экономики и политики. Сработаемся, я думаю. Да и куда денешься подводной лодки, в попутном порту не сойти, ветошью не прикинуться.

— Корчагин, что у тебя из «жареного» в следующем номере?

— Да вот, агенты НАТО предлагают разместить статью о традиции выборности власти в России, перенятой от просвещенного Запада. Вече, Дума, всё такое. Мол, брали за основу всё самое лучшее, включая причёски и генералов.

— Выборность — это хорошо, это они верно подметили. — Долгов играл желваками на совещании причастных к «Трое». — Еще Ленин сказал, важно не как голосуют, а кто считает. Хрен с ними, давай про выборность. Про многопартийную систему в Штатах добавь от себя. Типа, демократия такая, что все прочие партии, включая коммунистическую, фактически под запретом. Вот если бы подлинная демократия, то партий было бы как собак в подворотне. Ну вы там сформулируете, как умеете.

— О как. Что, будем внедрять многопартийность? «Наш мужик две Партии не прокормит». — А чего Мишка так на меня посмотрел? Мог же я сам такое выдумать? Или услышать где… Хотя, не сегодня, так завтра узнает про меня. В одном отделе служим.

— Михаил, чего завис? Попаданцев не видел, что ли?

— И ты, Брут? А Жириновский?

— Какой-такой Жириновский? — Напрягся Долгов.

— Да есть в Москве один кадр. Вряд ли. Хотя… А знаешь, Миша, а пошли-ка ты к нему репортёра. А лучше сам сходи. Нет, пригласи в редакцию, побеседуй. Уж больно он мутный кадр.

— Жора, ты про Жириновского нам ничего не рассказывал.

— Да было бы о чём. Я вам вон про Ельцина рассказал, и что? Как был первым секретарём в Свердловске, так и сейчас сидит.

— В твоей реальности он уже первым был