С Ультимами под мышками она вышла вместе с ним в сад, загадочно заявив, что у нее есть для него важное сообщение.

— Я не могла говорить об этом при мисс Уорренби и тянула время, пока не осталась с вами с глазу на глаз, — доверительно начала она.

Сержант переживал из-за того, что не успел предостеречь Хемингуэя о заведомом отсутствии у миссис Миджхолм сведений, представляющих хоть малейший интерес. Тот адресовал Хардботтлу выразительную гримасу, но угрюмый полицейский отделался ухмылкой и покачал головой.

Ободренная вопросительным взглядом Хемингуэя, миссис Миджхолм заговорила:

— Я нисколько не сомневаюсь, кто стрелял в Уорренби. Один из двоих — но хотя я всегда считала Делию Линдейл суровой особой, застрелить человека она вряд ли смогла бы. Не люблю я людей с бледно-голубыми глазами, но мне не хотелось бы, чтобы у вас возникла мысль, будто я подозреваю Делию! Нет, это ее муж! Более того, если это он, то, уверена, она знает. Сегодня утром я к ней заглянула, просто поболтать, но стоило мне открыть рот, как она постаралась поменять тему. Мне показалось, будто Делия сильно взволнована, даже напугана. Говорила как-то неестественно и не могла оставаться спокойной даже пять минут. То ей казалось, что плачет ее дочь, то возникала необходимость что-то сказать миссис Мертон, приходящей домработнице. Я сразу подумала: здесь что-то не так. — Она немного помолчала и неожиданно сказала: — Но я совсем о другом… Может, это и Кенелм Линдейл. А вдруг другой, Ладислас Зама-не-помню-как-там дальше?

— Я все ждал, когда всплывет его имя, — любезно отозвался Хемингуэй.

— Я не могла его упомянуть при мисс Уорренби, потому что бедняжке он очень нравится. Я всегда считала, что он ей не пара, а уж если это он убил мистера Уорренби, то и подавно.

— Если это его рук дело, мадам, то ему не удастся жениться на мисс Уорренби. Но почему вы подумали на него?

— Если бы вы знали, как он преследует Мэвис, то не спрашивали бы, — хмуро ответила миссис Миджхолм.

— Бесспорно, но я, видите ли, новичок в ваших краях.

— Именно поэтому я с вами совершенно откровенна. Мой муж говорит, что словами делу не поможешь, но я с ним не согласна. Наш долг рассказать полиции все. Я знаю, что Сэмпсон Уорренби никогда не одобрил бы этот брак. Он запретил племяннице встречаться с Ладисласом. Если бы Уорренби догадался, что она втайне от него продолжает с ним видеться, то с молодым человеком было бы покончено!

— Думаете, тот решил стрелять?

— Нет, так далеко я не захожу. Не сомневаюсь, что он на это способен, но слишком умен и хитер. Он лишился бы работы и был бы вынужден уехать отсюда. Не спрашивайте, как Уорренби это устроил бы! Ладислас не мог не догадываться, что дядя оставит свои деньги племяннице. Кстати, в тот день поляка видели в том проулке! Если он не знал, что мисс Уорренби ушла к Хасуэллам, то остается лишь развести руками. Получается, он там был и имел мотив. Вот я и спрашиваю: чего вам еще?

— Кое-чего все-таки недостает, — заметил Хемингуэй. — Я вам очень признателен и запомню все сказанное вами. В чем там извалялась Ультима Унтиди?

Хитрость сработала. Миссис Миджхолм, спустившая своих Ультим на землю за пределами сада, с криком устремилась к Унтиди. Старший инспектор поспешно прыгнул в машину к своим коллегам, и они уехали.

Сержант озабоченно проговорил:

— Простите за миссис Миджхолм, сэр, и за напрасную трату времени. Знал бы — предупредил бы вас заранее.

— Вот это и было бы напрасной тратой времени, — подал голос с переднего сиденья Харботтл. — Шеф любит болтунов.

Это было сказано безнадежным тоном человека, вынужденного терпеть слабость, которую не одобряет.

— Действительно, люблю, — радостно подтвердил Хемингуэй. — Никогда не знаешь, что они выболтают. От миссис Миджхолм я узнал много важного.

— Неужели, сэр? — недоверчиво спросил сержант.

— А как же! Например, приехав в Торнден, я не различал пекинесов, а теперь я специалист. На пенсии может пригодиться.

Сержант усмехнулся:

— Ее собачонки выигрывают много призов.

— У меня отличная память, и мне не нужно ни о чем напоминать. — Переведя дух, Хемингуэй продолжил: — Собственно, я имел в виду не пекинесов. И не поляка. Меня заинтересовал ее рассказ про Линдейлов.

— Разве все это сказано не со зла, сэр?

— Вы правы, она их не любит, но злобной я бы ее не назвал. Вряд ли в словах миссис Миджхолм о них была неправда. Вы считаете, что ее болтовня кого угодно выведет из себя. Сам я был готов повеситься, все это выслушивая. Хотя это так по-людски — от души поболтать на такую тему! Зная, конечно, что ты на стороне добра. Что известно про Линдейлов?

— Почти ничего, сэр. Вроде спокойные уважаемые люди, общаются с другими мало, но иного от них и не следует ждать. У мужа полно дел на ферме, у жены маленький ребенок и только одна приходящая домработница.

— Ясно, — кивнул Хемингуэй. — А как насчет того, что у них никто никогда не ночует?

— Не знаю… — протянул сержант. — Что об этом скажете вы, сэр?

— Я тоже не знаю. Но, думаю, к ним следует приглядеться. Возьмите это на себя, Хорас. Если Линдейл был членом Фондовой биржи, о нем будет нетрудно навести справки.

— Сэр, — сержант нахмурил брови, — Уорренби знал что-то компрометирующее Линдейла и шантажировал его?

— Судя по всему, это были бы проказы в его духе.

— Но зачем?

— Неизвестно. Может, он его не шантажировал. Вдруг он пронюхал про Линдейла какую-то гадость, и тот его застрелил, чтобы информация не просочилась? Зависит от того, какие это были сведения и что за человек Линдейл.

— Это не в его стиле, — заметил сержант.

— Возможно, вы правы, — сказал старший инспектор, когда машина остановилась перед домом Драйбека. — Но однажды я арестовал старого дедушку, милого и доброго. Казалось, он мухи не обидит. Не знаю, как он обходился с мухами, дело было в холодное время года. Арестовал я его за то, что он всадил кинжал в спину родному брату.

После этих воспоминаний он вылез из машины и зашагал по дорожке к двери Драйбека.

Был уже восьмой час, и Драйбек, чья экономка ввела категорический запрет на обильные поздние обеды, скучал над тоскливым воскресным ужином в виде ветчины, салата и заварного крема. Неудивительно, что он с облегчением оторвался от трапезы. Услышав, что к нему пожаловали двое из Скотленд-Ярда, Драйбек бросил салфетку и поспешил в холл, навстречу гостям.

— Я ожидал сотрудников уголовного розыска, — начал он. — Шокирующая история, старший инспектор! Могу утверждать, что в истории нашего прихода такого не было. С радостью окажу вам любое содействие. Вам нужно узнать о моих занятиях во время этого события? Это естественно. К счастью, я не жалуюсь на память, она у меня безупречная — спасибо юридической практике.