Всех троих объединяло то, что еще с тридцатых годов они были крымскими водителями. С началом войны участвовали в завозке продуктов на будущие партизанские базы, а затем Шевкет Мустафаев выехал в Севастополь и принял участие в его обороне. На Херсонесе попал в плен, в Симферополе оказался в концлагере «Картофельный городок», из которого жене удалось его выкупить.

Вадим Лобовиков в последние часы перед сдачей города участвовал в подрыве городской электростанции, а затем то ли не смог уехать, то ли не захотел и таким образом остался в оккупированном городе.

Надо было как-то жить, кормить семью, и тогда вместе со своим другом и сокурсником еще по автодорожному техникуму Сергеем Архиповым они поступают на завод лесозаготовок — водителями. После падения Севастополя и удачного избавления из плена к ним присоединился и Шевкет Мустафаев.

С октября 1942 года они входят в подпольную патриотическую группу, созданную мастером мясокомбината Григорием Литвиненко, которая в свою очередь входила в подпольную организацию Якова Ходячего «Усачева».

Очень скоро все три водителя становятся ключевыми фигурами в подпольной организации, так как они регулярно выезжали в лес. С установлением связей подпольщиков с партизанами эти рейсы стали своеобразной «Дорогой жизни». В лес везли продукты, сообщения разведчиков, переправляли бежавших из плена военнослужащих, подпольщиков, которым грозила опасность. Нелишне вспомнить, что в организации «Ходячего» были группа подпольщиков, работавших в «хлебных местах»: в пекарне, на мясокомбинате…

Каждый рейс в лес можно было сравнить с хождением по лезвию бритвы. Однажды машины были обстреляны партизанами, и водитель одной из них — Сергей Архипов был убит. Хоронили его вместе с немецкими солдатами на немецком кладбище. С тех пор на его имя навсегда легло несмываемое, незаслуженное обвинение в измене Родине.

На первом этапе водителям удавалось скрывать от жен свое участие в подполье, но вскоре отлучки из дома, поздние возвращения становятся столь частыми, что жена Лобовикова Мария Петровна устраивает скандал, и тогда Вадим признается ей, что связан с партизанами. В начале осени сорок третьего года он роняет фразу о возможном уходе в лес и просит жену уехать куда-нибудь к родственникам.

Когда придут наши, ищи меня через группу Литвиненко, — предупредил он. Сам же Литвиненко к этому времени уже был в лесу. Буквально накануне на мясокомбинат приехали гестаповцы, но кто-то успел его предупредить о грядущем аресте. Через задний двор, прячась в стаде баранов, Литвиненко прошел на бойню и оттуда выбрался в город. Идти домой было нельзя, так как там уже побывало гестапо и арестовало его жену. Первую ночь он скрывался у одной женщины — крымской татарки, а потом за ним приехал «шофер Володя» — Вадим Лобовиков.

На выезде из города их не выпустили, так как у Лобовикова недоставало каких-то документов. Решили перенести поездку на следующий день. Поехали назад на конспиративную квартиру, но оказалось, что там уже побывали немцы. Квартирная хозяйка лежала убитой прямо во дворе.

«Володя» спрятал Литвиненко в машине и загнал ее в гараж лесхоза, который находился в самом центре города на улице Пушкинской. Там под охраной немцев подпольщик пролежал всю ночь, а наутро «Володя» отвез его в лес. Как вспоминал Г.С. Литвиненко, среди встречавших партизан оказался «Володин» крестник, человек, которого он вывез в лес ранее.

Через несколько дней гестаповцы пришли в квартиру Лобовикова на бульвар Ленина. По-видимому, они не вполне знали, кого они ищут. Ворвавшись в дом, спросили: «Где живет шофер Володя?» Вадим отреагировал моментально и сказал, что это в конце улицы, и он может показать. Уходя, он незаметно кивнул жене, и она поняла, что это означало: «Уходи немедленно». Схватив сына, она тут же бросилась за дверь. Как потом рассказывали соседи, уже через несколько минут гестаповцы вернулись в дом, приведя с собой уже избитого Лобовикова. Обычно они арестовывали и семьи подпольщиков, но в этот раз благодаря находчивости Вадима семье удалось спастись.

В тот же день был арестован и Шевкет Мустафаев, которому интуиция помогла спасти семью, — накануне вечером он отправил ее к родственникам.

Уже в наши дни, работая в архиве, я увидел список «группы Литвиненко», который полностью привожу в настоящей статье. Имена расстрелянных подпольщиков выделены жирным шрифтом:

«Павлов» — Литвиненко Г.С., Андрющенко А.Д.,Гаврилов А.П., Жиров В.А., Жиров П.В., Лобовиков В.Н., Мустафаев Шевкет, Радюков Г.Ф., Соколов В.Н. [43, с. 1].

В далеком 1971 году я, молодой механик Симферопольского автобусного парка, по своей инициативе стал собирать информацию о водителях, погибших в годы войны. Кто-то из ветеранов рассказал о погибших в оккупации Вадиме Лобовикове и Сергее Архипове. Вскоре я разыскал жену Архипова. Жила она на улице Пушкинской, прямо напротив кинотеатра «Спартак». Встретила меня доброжелательно, но как только я сказал, что хочу поговорить о ее муже, выражение лица ее моментально изменилось и, сославшись на недомогание, она отказалась со мной беседовать. В ту пору я еще ничего не знал о деятельности подпольщиков, об обстоятельствах гибели Архипова и был поражен таким приемом.

Наконец состоялась встреча с женой Вадима Лобовикова. Сразу же после освобождения Симферополя Мария Петровна пошла в обком партии. Ее направили к Ивану Козлову. Она стала рассказывать то немногое, что знала о деятельности мужа, как вдруг сидящий за соседним столом мужчина прервал ее:

— Так это же «шофер Володя». Он входил в мою организацию.

Марии Петровне тут же выписали документ, который я приведу полностью: «Комиссия обкома по делам подпольных организаций.

№ 60 27.08.44. Находясь на оккупированной территории гор. Симферополя, состоял членом подпольной организации с IV. 1942 по X. 1943 г. и выполнял специальные задания по линии партийного подполья.

29 сентября 1943 года арестован гестапо и расстрелян».

Подпись Иван Козлов.

Фотографию Вадима Лобовикова и краткий рассказ о нем мы поместили на стенд «Они погибли за Родину», который 9 мая 1973 года выставили в парке Победы. У стенда постоянно находились дежурные: либо я, либо Шурик Алдушин, либо Толя Иванов. К кому-то из них подошла женщина и рассказала, что Лобовиков был расстрелян вместе с ее мужем.

Нахожу эту женщину. Оказалось, что в апреле 1944 года Александра Степановна Радюкова участвовала в работе комиссии по расследованию злодеяний фашистов на Крымской земле, была при раскопках захоронений расстрелянных и опознавании их останков. На моем «Запорожце» едем в Курцовскую балку. Находится она за современными корпусами НПО «Пневматика». Сегодня уже ничего не напоминает о страшном прошлом. Кругом гаражи, различные служебные постройки. Александра Степановна даже ориентировочно не смогла указать место, где покоятся ее муж и десятки других патриотов. Да, изменилось все, наверное, очень сильно. И лишь как незаживающая рана — сама балка.

Эта необычная история имела и еще одно продолжение. Моя мама — Полина Александровна Полякова в ту пору работала секретарем заочного отделения Симферопольского техникума пищевой промышленности. Принимая документы у очередного абитуриента, обратила внимание на довольно редкую фамилию — Лобовиков. Прочитав отчество, вздрогнула. Вадима Лобовикова — студента профтехшколы, а потом автодорожного техникума хорошо знали и она, и мой папа, который учился с ним в одной группе. Ничего не сказав, мама взяла над сыном погибшего друга негласное покровительство, которое продолжалось от первого приемного экзамена и до защиты диплома. Лобовиков-младший, видимо, что-то чувствовал и неоправданно часто заходил в заочное отделение просто так: посидеть, рассказать о своем житье-бытье. Я помню, как каждый раз мама рассказывала отцу о встречах с сыном Вадима, но когда в 1971 году я искал родных водителя Лобовикова, мне и в голову не приходило, что это один и тот же человек. Все прояснилось только после того, как мои родители увидели фотографии Архипова и Лобовикова.