— Это страшная сказка про барона Синяя борода, ты тоже что-то скрываешь? — прижалась ко мне всем телом, положив голову на плечо.

— Страшная... нет, не скрываю, просто надо помнить, что, к сожалению, в мире есть страшные вещи.

— Какие?

— Смерть, убийство, болезни, предательство...

— А казни?

— Казнь казне рознь... если человек убил другого ради денег, то, наверно, он сам заслужил смерть, а если его взяли в плен в бою, то тут надо смотреть... лучше, если все-таки без убийств и казней обойтись...

— Так можно?

— Ох, не знаю, но надо стараться...

— Тебя слушаются, потому что боятся.

— А ты меня слушаешься?

— Да, ты мой...

— Потому что боишься?

— Нет, ну это же другое.

— То есть можно слушаться не только из-за страха, но из-за любви, уважения, доверия. Так?

— Да, но...

— В этом «но» все и дело... ладно, прорвемся... спи.

— А стих про любовь?

— Про любовь?

«Я помню чудное мгновенье

Передо мной явилась ты

Как...»

Дослушала до конца, даже, по-моему, не дышала:

— Еще! Песню...

— Еще? Хорошо...

«Если б не было тебя

Скажи, зачем тогда мне жить

В шуме дней как в потоках дождя

Сорванным листом кружить...»

— Я тебя люблю...

Утром еле встал, ужасно захотелось кофе. Вот ведь, что такое «кофе» помню, а что такое «пулемет» не помню. Знаю, что хорошая вещь, и очень бы мне сейчас пригодилась, но что это такое...

После завтрака обговорил снова некоторые детали с баронами, затем с Зооном, Ремом и графом Виза. Затем спустились с Банном и Греем в подвал:

— Привет, Лисс. Ты тут скучаешь я смотрю?

— Ваша светлость скучать не дает. Вон Грей все пишет и пишет, а они все рассказывают и рассказывают, а я бы давно бы языки повыдирал бы...

— Сейчас повыдираем.

Расположились в комнате для допросов:

— Так, Грей, давай по списку, что узнали.

Быстро пролистал записи. Все были мелкими сошками, которым за деньги поручили делать гадости. Концы терялись в Лароде.

— Так, этих всех к пленным на ту сторону на работы, пусть отрабатывают. Разобраться надо только вот с этим, которых стражников Лародовских подзуживал и с графом, который шел с войском. Давай их по очереди.

Лисс притащил первого, худого молодого парня, изрядно уже запуганного.

— Простите, ваша светлость! Помилуйте!

— Может тебя еще наградить? Кто тебя надоумил к бунту подстрекать? Что за «я первый раз в жизни видел»? Я тебе сейчас глазки вытащу, ты вообще ничего видеть не будешь, до виселицы наощупь поползешь.

— Не видел, ваша светлость. Он к моему хозяину приезжал, а мне денег дал, чтобы я это рассказал. Я же не думал, что так все будет.

— И все?

— Я видел, кто из замка к нему приходил, ваша светлость.

— Молодец. Кто?

— Тетка здоровая, визгливая, она тоже деньги взяла.

— Кажется я знаю, о ком ты говоришь. Жить хочешь?

— Ваша светлость!

— Лисс, отдашь его Краю. Слышишь, смертник, покажешь эту тетку, хотя чего ждать... Липп, ты здесь, тащи ее сюда.

— Повариху, командир?

— Она такая же повариха, как я ... не знаю и что, давай быстрее, Оди, иди с Липпом, там такая тетя, он не справиться. А ты, висельник, будешь работать у меня, и смотри...

— Все сделаю, ваша светлость. Она это, она! — в подвал затащили бывшую начальницу кухни. Она матерно заголосила, но Лисс щелкнул перед ней щипцами, и она в испуге уселась на пол.

— Мерка, скажи мне, зачем ты замок поджигала?

— Не я... это... я... нет... не хотела... это...

— Да, не хотела, понимаю, просто соломку разложила и огнивом так «чирк», да?

— А-а-а-а-а...

— Да, мне вешать женщин и детей принципы не позволяют... хотя, можно же не вешать, а просто голову отрубить... или утопить в реке... или...

— А-а-а...

— Обделалась, ваша светлость.

— Жаль, что просто не сдохла. Тоже Краю отдашь, я с ним поговорю. А вот интересно, как он их находит? Тот человек...

— Слышишь, Мерка, от кого деньги брала? Кто это? Как тебя нашел? Молчит... под замок пока. Давай графа, а то мне здесь уже надоело. Банн, я понимаю, что тебе здесь находиться ..., но это безопасность наша, так что терпи.

Привели графа, пожилого дядьку с помятой физиономией и в