В то время когда Хайдманн приходил в себя, морщась от боли и потирая ушибленное плечо, в доме снова прогремели выстрелы. На этот раз это была автоматная очередь, с ней слился чей-то вопль ужаса, резко оборвавшийся, — и эта внезапная тишина могла обозначать только одно: смерть.

* * *

Выпущенная из автомата очередь летела прямо в него. Конечно, при обычных обстоятельствах Бреннер даже не успел бы среагировать, не успел бы принять решение и отскочить в сторону. Но сейчас у Бреннера было такое чувство, как будто время остановилось. Он ощущал, как мозг отдает свои команды, однако мышцы и сухожилия не выполняли их. Бреннер стоял как вкопанный, рассматривая дымящиеся маленькие кратеры у своих ног от пуль, не попавших в него, и ожидая, что рано или поздно одна из них врежется ему в лодыжку, а вторая вопьется в грудь. Однако внезапно выстрелы прекратились.

Бреннер даже не заметил, что время вновь потекло с прежней скоростью. Он стоял, затаив дыхание, и ждал, когда его пронзит боль. Но автомат молчал. Вместо новой очереди раздался грохот, а затем какой-то жуткий звук рвущейся материи — подобного звука Бреннер в жизни своей не слышал и поэтому весь затрепетал. Казалось, что с таким звуком отрывают живую плоть от костей.

— Осторожно, Бреннер! — услышал он окрик Салила. А затем Йоханнес с силой оттолкнул Бреннера в сторону. Все эти события произошли почти одновременно, и толчок Йоханнеса, конечно, не смог бы спасти жизнь Бреннера, однако удар о стену привел его в себя. Бреннер стряхнул оцепенение. Пытаясь удержаться на ногах, он одновременно окинул взглядом коридор и увидел странную картину.

Человек, стрелявший в него, выронил свое оружие. Это и был тот грохот, который услышал Бреннер. Он сразу же понял, что это Салид выстрелил в автоматчика и тем самым спас ему, Бреннеру, жизнь. Сам Салид катался сейчас по полу в обнимку с двумя другими нападавшими, а его пистолет отлетел в сторону и лежал в метре от него. Раненый автоматчик стоял в проеме двери, ведущей в комнату, и потому на светлом фоне был виден только его силуэт, но Бреннер разглядел, что человек закрывает лицо руками. Бреннер снова услышал тот же страшный треск, похожий на звук, издаваемый рвущейся материей. Внезапно тот, кто стоял в дверном проеме, захрипел и пошатываясь отступил спиной вперед за дверь. Но прежде чем он окончательно скрылся из виду, Бреннер заметил нечто ужасное. Зрелище, увиденное им, казалось, не имело никакого смысла, и все же Бреннер почему-то связывал его с тем страшным звуком, похожим на звук разрываемой ткани. С руками автоматчика что-то происходило. Они окрасились, начиная от запястий вплоть до кончиков пальцев, в коричневый цвет, а затем почернели. Но за долю секунды до того, как человек исчез в дверном проеме, чернота начала сползать в обратном порядке — теперь уже начиная от кончиков пальцев, — и казалось, что вместе с темной краской в рукава одежды стекает сама плоть, превратившаяся в вязкую жидкость. Бреннер видел все это лишь одно мгновение и потому не мог быть уверен в истинности увиденного. И он не мог бы поклясться, что действительно видел голый череп с оскалом и закрывающие его кости кистей рук.

— Бреннер, назад, назад! Черт возьми, вы что, хотите, чтобы вас убили?

Но Бреннер был так поражен всем увиденным, что не прореагировал на эти слова. Он растерянно стоял в полный рост посреди коридора и не сводил глаз с дверного проема, за которым исчез скелет. И ему все еще мерещилось это жуткое зрелище. Он убеждал себя, что увиденное им — всего лишь галлюцинация, но не находил в такой мысли никакого утешения. Он снова услышал, как Йоханнес окликает его, но не мог справиться со своим оцепенением. В конце концов Йоханнес схватил его без лишних церемоний за руку и снова втащил в ту комнату, которую они только что покинули. Сильно толкнув Бреннера в спину, так что тот отлетел на кровать, патер тут же захлопнул за собой дверь.

Бреннер с трудом поднялся на ноги, перед его глазами все поплыло, и он вынужден был поспешно ухватиться руками за край кровати, чтобы не упасть на пол. Он не знал, являлись ли причиной этого нового приступа головокружения последствия приема лекарств или что-нибудь более серьезное. Ужасная сцена все еще стояла перед его мысленным взором, как будто впечаталась в его мозг, навечно запечатлевшись на сетчатке глаза. Но ведь все это был только плод его воображения!

— О Боже! — пробормотал Йоханнес. — Что мы такое делаем? Что… что здесь вообще происходит?

Бреннер взглянул на мертвенно-бледное испуганное лицо молодого иезуита. Йоханнес прислонился, тяжело дыша, к двери, как будто пытался закрыть своим телом дверной проем. Он не брал в расчет то, что пуля могла запросто пронзить тонкую фанерную дверь, которая была такой же плохой защитой, как и костюм самого патера. Вероятно, ему это было все равно. И действительно, какая разница, убьют ли тебя пулей, посланной в дверь, или войдут в комнату, чтобы застрелить в упор. Бреннер внезапно понял, что смутная тревога, одолевавшая его все это время, была совершенно оправданна. Само близкое присутствие Салила являлось для них смертным приговором. И все же он сказал устало, обращаясь к Йоханнесу:

— Отойдите оттуда.

Йоханнес недоуменно взглянул на него, а затем испуганно вздрогнул и быстро отошел от двери. В его глазах светился все тот же безотчетный страх, который Бреннер уже однажды заметил и причину которого не понимал. Был ли это страх смерти или страх перед чем-то более ужасным? Бреннер не знал.

— Они… они в вас стреляли, — пролепетал Йоханнес. — О Боже, они вас чуть не убили!

— Вы неверно выразились, — возразил Бреннер спокойным тоном. — Они в нас стреляли, Йоханнес, — он выпрямился, ожидая нового приступа головокружения. — И вовсе не по ошибке.

— Не по ошибке?.. — Йоханнес сделал большие глаза от удивления. — Что вы имеете в виду?

Услышав подобный наивный лепет, Бреннер не стал ставить под сомнение умственные способности Йоханнеса. Патер, по-видимому, просто не хотел смотреть правде в глаза. Бреннер направился к двери мимо изумленного Йоханнеса, протянул руку к дверной ручке, но не нашел в себе мужества открыть дверь.

— Эти люди пришли сюда не для того, чтобы нас арестовать, — сказал он. — Вы хотите, чтобы я выразился еще определеннее?

Но Йоханнес не успел ответить. Дверь внезапно распахнулась, и в комнату влетел Салид. Похоже, он не получил в схватке серьезных ранений, хотя на лбу у него была большая кровоточащая рана, а на лице — синяки. Он уже успел подобрать свой пистолет, и тот торчал у него за поясом. В руках был автомат, который выронил человек, стрелявший в Бреннера. Салид неплотно прикрыл за собой дверь, так что Бреннер мог хорошо видеть коридор вплоть до лестницы. На полу лежали три неподвижных тела. Двери всех комнат были распахнуты настежь. Вероятно, Салид, прежде чем вернуться к своим спутникам, проверил их.

— Это было круто, — сказал он. — Кто-нибудь из вас ранен?

Бреннер и Йоханнес одновременно отрицательно покачали головами, и Йоханнес спросил:

— А что с этими полицейскими?

— Это не полицейские, — ответил Салид.