но на Паловича не взглянула. Он понял, что 100 % уверенности в затее с маршевым у девы с белыми волосами нет.

— Ты ведь понимаешь, что на тебя рассчитывают? Ты разве можешь нас разочаровать, после того как все придумала?

— Я помню, но это нужно делать в самом конце. Я не знаю точно, как устроена ЭМка (электронный мозг) на 53-м, но он может при включении запросить что-то, выдав наше местонахождение.

— Это маловероятно, у нас отключено почти 73 % функций, но ты права, не будем рисковать.

— Не поняла, почему отключено. Она хоть разблокировать запреты сможет?

— Это да, у нас же идет совмещение обязанностей, а у Эмки функции контроля за экипажем. Ну, и была история. К нам комиссия из Шапки прибыла. Кванг пошел встречать, так по спискам положено: несущий вахту встречает. А система давай орать, что он покинул пост, насилу заткнули. Комиссия попсиховала, и нам разрешили убрать «лишние» функции. Ну, мы и не поскупились!

— Я обратила внимание, что у вас роботы-рабочие очень примитивные. Тоже с разрешения комиссии?

— Нет, они такие во всех кораблях. Нам разрешено иметь только одно устройство с высоким уровнем самостоятельности в принятии решений — это Эмка. И то, ее можно выключить физически.

— Поняла, у вас правила еще жестче, чем в декларации Ситикаргуса.

— Не читал, не знаю.

— Очень давно между Ситикаргусом и Аквалоком случилась война. У аквалоковцев всегда были свеки — роботы. Высшей ступенью их развития стали кванки. Это были уже не роботы, а живые существа, только созданные искусственно, они самообучались и самосовершенствовались. В какой-то момент они смогли организовать в своем теле те же процессы, что идут у коренных аквалокцев. Последние наделили свои изобретения всеми правами, как и естественных жителей. Жителям Ситикаргуса это не понравилось. Началась война, Аквалок захватили, и с тех пор роботов такого уровня делать запрещено, но количество изделий попроще никак не регламентируется.

— Да ну, я не верю в кванков.

— Да, но аквалоки смогли перетащить спутник от Гронки к Ситикаргусу. Если они такое сделали, то почему им не сделать и кванков?

— Перетащили спутник? Не знал, — многозначительно заметил Палович. Его это очень впечатлило. — Переместить спутник и не разрушить систему — как такое возможно?… Ладно, это все сейчас неважно. Я жду тебя здесь, нам нужно запустить двигатель.

— Летуны готовы, мы их выносим, — прозвучало по голусару.

Ная улыбнулась и поспешила наружу.

Глаза видят, а мозг не верит

В грузовом отсеке Крим и Китата уже стояли в рукохватах. Они сейчас больше напоминали огромных трансформеров. Нагрудники из боковой защиты летунов, расходящиеся из-под шлемов хвостами рыб щетки с передней защиты, дополнительные листы брони, закрепленные на плечах костюмов, патрубки, закрывающие гидравлические шланги в механических суставах. Все это вызывало ассоциацию, что летун пересобрался в подобие живого существа и ожил. Наю очень впечатлили костюмы. Она про себя отметила, что выглядят они очень солидно. На врага произведут впечатление именно оружия, а не собранной наспех защиты.

— Ная, я все сделал. Временную отсечку тоже установил, тебе ничего делать не нужно. Только оставь их там, где они смогут разогнаться и взлететь, — это был голос системника. Он оказался сзади Наи, чем ее немного напугал.

— Я поняла, спасибо, что облегчил мне жизнь. Ну что, наверх?

Рукохваты негромко зашипели, пикнули, перехватили летунов за переднюю вилку и стан, где был закреплен двигатель, и понесли их наверх. Со стороны это было так легко, что ни у кого не промелькнуло мысли, что это может быть сложно для десантников в костюмах. Вес летунов был велик, даже со снятой броней они весили больше костюма-рукохвата. Никитата шла быстро и бодро, но ей было тяжеловато. Она пошла первой, чтобы не отставать от Крима, а задавать темп, чему Крим был бесконечно рад. Его недавнее ранение сразу о себе напомнило, когда он поднял груз. Было больно, но ему было не привыкать — служба. С большим трудом он донес летуна до места, а когда поставил его на поверхность, то какое-то время не мог встать. Это заметил Палович, который наблюдал за всем через видозахваты с мостика.

— Крим, в чем дело?

— Уже отпустило, Палович, все пооод кконтролемм… — невнятно ответил он, поднимаясь.

— Никитата, может быть, стоит его обезболить?

— Да, уже вижу и сделаю, — лекарка недовольно гаркнула. Ее расстроило то, что это не она заметила, поэтому Тата выпустила свои колючки. Немного постояла, а потом, не дожидаясь Крима, пошла на 53-й.

Ная и Крим остались вдвоем на вершине гребня. Где-то под ними в пещере был корабль с остальными, а тут, наверху, была ночь, переходящая в утро. Местные животные переговаривались друг с другом, теплый ветер приятно дул в лицо.

— Крим, как ты думаешь? У нас хороший план?

— Ты спрашиваешь, получится или нет? Я не знаю, но мы продолжим делать все, чтобы спастись самим и спасти капитана.

— А остальных?

— Как получится, — сухо заметил Крим.

Наю это кольнуло, но она ничего не сказала, лишь отошла подальше и развела руки в стороны. Из нее начал струится легкий свет. Сначала слабо, а потом все сильнее и сильнее. Крим начал щуриться и прикрывать глаза рукой. Тогда Найария поднялась над ним и превратилась в яркий шар. Еще мгновение, и из света появились два крыла, затем восемь ног, как у паука, потом белая голова дракона. Она была небольшая, но мохнатая, отчего казалась очень милой. Еще мгновение и перед Кримом полностью появилось все существо. Как бы его описать? Это был мохнатый шнурок, на который были нанизаны две пары крыльев, связка из восьми ног, начинался он приятной мордашкой, а заканчивался чем-то вроде двустороннего топора.

— И кто ты есть? — тихо спросил про себя Крим. Он видел много в своей жизни и даже кеногусов — полупрозрачных существ, которые меняют свой облик. Но тут поменялся не просто облик, поменялся объем. Более того, новая Ная обладала совсем другими способностями. Она улетала, с легкостью, в одиночку, подняв двух летунов. Что вообще происходило — Крим не мог понять.

— Да дракон я, просто илиоский дракон! — услышал Крим Наин голос. Услышал и не услышал. Это еще больше сбило его с толку. Он видел в детстве драконов, что жили на его родине. Они были другие: три головы, большой корпус, под стать ему четыре ноги, два больших крыла и хвост якорем. А это что за шнурок?

— Мы бываем разные, вот я такая родилась. И у мамы одна голова, а вот у дяди три, — опять раздалось в голове