class="p1">Внутреннее пространство дворца, в который мне удалось попасть, поражало театральностью и тяжеловесной красотой, как обычно бывает у тех, кто сначала греб сумасшедшие деньги, и только потом начинал приобщаться к культуре. Широкие и просторные комнаты своими формами расширяли и изменяли пространство, а бесконечные ритмы шикарных белоснежных лестниц и аркад визуально распахивали свои объятия для тех, кто впервые сюда попал. Кругом зеркала, бликующие от света фонарей, фрески на стенах, росписи в виде каких-то неведомых мне мифологических сюжетов. Стены были оштукатурены под глянцевый нежно-зеленый мрамор с черными прожилками, которым был выложен пол. А может, это и не мрамор вовсе, а искусная имитация. На стенах огромные портреты в золоченых рамах с изображением мужчин и женщин разных эпох, если судить по одежде.

Высокие окна задрапированы тяжелыми портьерами в зеленых и изумрудно-серебристых тонах. Красивая резная мебель расставлена по комнатам в самых разнообразных местах для желающих уединиться.

Странно только, что я никого из домочадцев не встретил. Может, они уже собрались в столовой в ожидании ужина? Слуги здесь тоже молчаливые и исполнительные. В тишине просторного дома гулко раздавались наши шаги.

Пройдя несколько открытых помещений, мы оказались перед тяжелой двустворчатой дверью, разукрашенной резными завитушками в виде разнообразных ракушек. Видать, у Флаерти морская тема — некий фетиш.

— Господин Сирота к хозяину, — пояснил слуга наемнику, торчащему у двери.

Мрачный, с застывшим взглядом громила, у которого отличительной чертой был скошенный подбородок, оглядел меня с ног до головы, а потом бесцеремонно поднес к моей груди плоский черный кругляш, смахивающий на обыкновенный галечный камень. Тот слабо засветился голубоватым цветом и потух. Наемник вопросительно поднял бровь. Экий он немногословный.

— Защитный амулет, — пояснил я. — Совершенно безобидный.

Удовлетворившись моим ответом, наемник кивнул и отошел в сторону.

К магическим артефактам бытового назначения здесь относились с должным пониманием и спокойствием. Окажись у меня мощный боевой амулет, даже не знаю, как бы отреагировала охрана. Возможно, не допустила бы к хозяину. Артефакты не принято отдавать в чужие руки.

— Ожидайте здесь, — важно произнес лакей и нырнул за дверь. Докладывать побежал.

Вернулся он быстро и жестом показал, что я могу заходить. Закрывшаяся за спиной дверь отсекла меня от огромного и почему-то пустого дворца. Не поверю, что у хозяина нет жены, детей, родственников. Нобили, вышедшие из купеческих родов, весьма плодовиты, а семейные и родственные связи для них священны.

И тем не менее в большой — нет, скорее, огромной! — столовой кроме одного человека я никого не обнаружил. Залитое ярким светом магических фонарей, развешанных на стенах, помещение ничем не отличалось от роскошных интерьеров других залов и комнат. Высокий сводчатый потолок, светло-бежевый мраморный пол, отражающий блеск позолоты и ровное свечение фонарей, огромное квадратное зеркало на стене — настоящий апофеоз роскоши и достатка. Такое цельное полотно невозможно изготовить кустарно. Явно на редких еще в этом мире заводах делали.

Длинный обеденный стол из светлого шпона был сервирован на двадцать персон, как я успел посчитать по стульям, придвинутым вплотную к нему. Но сейчас там находился только один человек. Он сидел в торце стола и лениво крутил пальцами пустой бокал.

— Господин Сирота! — оживленный голос этого человека гулко разнесся по пустому помещению. — Наконец-то вы соизволили нанести визит. Я уже устал ждать, пришлось взять инициативу в свои руки!

Изображая из себя приветливого хозяина, он поднялся и пошел мне навстречу, улыбаясь во все тридцать два зуба. Один из богатейших нобилей Акаписа Гарт Флаерти оказался невысоким дородным мужчиной лет шестидесяти с легкой сединой в густой копне аккуратно причесанных рыжеватых волос. К бакенбардам прилагались обвислые усы и небольшая бородка. Лицо носило следы жизнерадостности и хитрости, коей он укреплял финансовую состоятельность своего рода. Вот и сейчас Флаерти своей улыбкой показывал преимущества своего существования.

— Прошу прощения, ваша милость, — я остался стоять на месте, только слегка склонил голову в знак приветствия. — Не сочтите за дерзость, что я до сих пор не решился на встречу с одним из знатных жителей Акаписа, коим по праву считаетесь вы. Довольно много дел свалилось на голову, приходится решать проблемы на ходу. Некогда даже выспаться.

— Не хитрите, Сирота! — добродушно рассмеялся Флаерти, подходя ко мне. Заложив руки за спину, он с любопытством оглядел меня с ног до головы. Причем, весьма бесцеремонно, как на торге. — Когда я был молодым, как вы, мне тоже приходилось мало спать. Поверьте, этот период будет недолгим, если будете упорно трудиться. Хотите совет?

— Охотно, ваша милость.

— Не позволяйте лени взять верх, — доверительно произнес нобиль и вцепился в мой локоть. — Иначе она сожрет вас с потрохами, а потом уничтожит все, что создавалось неутомимым трудом. Пойдемте за стол, господин Сирота. Разделите со мной скромную трапезу.

— Позвольте вопрос, — я не сопротивлялся напору хозяина дворца, потащившего меня к столу. Откуда-то появились два лакея в униформе и белых перчатках. Они встали в торцах стола и отодвинули стулья. Один явно принадлежал для меня.

— Конечно, спрашивайте обо всем, что вам любопытно.

— Я предполагал, что попаду на семейный ужин. Вряд ли я заслуживаю встречи среди этого великолепия.

— Пустое, господин Сирота, — отмахнулся Флаерти и кивнул, подавая знак лакеям. — Расслабьтесь. С вами разговаривает живой человек, а не камни. Вы удивились, что не встретили моих домочадцев? Они в гостях, впрочем, как и каждый день. Приходится коротать вечера в одиночестве.

Один из лакеев позвонил в серебряный колокольчик, и в ту же минуту с противоположной стороны от входа распахнулась дверь, в столовую вошли две молодые служанки в строгих коричневых платьях с кружевными воротничками. Они толкали перед собой тележки, уставленные разнообразными судками и кастрюльками, из которых шел умопомрачительный запах съестного. У Грашара, конечно, пахнет не хуже, но обоняние предательски дрогнуло, заставив меня проглотить слюну.

Одна из милашек-служанок с удлиненными скулами и огромными глазищами, тщательно скрывая любопытство, налила мне в фарфоровую тарелку, стоимость которой превышала жалование половины экипажа «Тиры», какую-то темно-красную пряную жидкость, похожую на суп-пюре, с зеленью и кусочками мяса. Лакей, призванный угождать мне, ловко наполнил бокал «Искарией».

-Угощайтесь, Игнат, — благодушно произнес хозяин через весь стол. Благодаря акустике зала, он мог не напрягать голос, и я его хорошо слышал. — Оцените мастерство моих поваров. Не королевские профессионалы, но все же я ими доволен.

— Да, очень вкусно, — суп-пюре и в самом деле оказался неплох. В нем было