В углу мирно потрескивал очаг, и дым из него стелился по стене и потолку, вытягиваясь в отверстие. Тут же крутилась наглая черная собака с отрубленным хвостом. Дети приучили ее таскать кости прямо из рук едоков, и каждый такой эпизод встречался смехом. Даже скованный Ило оттаял и слегка распустил красный пояс.

Разговор, как обычно, вращался вокруг богов и особенно Алекоса – все-таки его видели в городе ежедневно, в отличие от всех остальных. Одна из молодых жен рассказала, как ей поведали на рынке о загадочном происшествии в ночном переулке. Будто бы на Алекоса напало два десятка воинов с мечами и пращами, а он одним взмахом руки лишил их разума и воли. Сам же при этом не получил даже малейшей царапины.

Пожилой слуга поделился очередной жуткой историей о ночном демоне, но его речь не вызвала особого интереса – байки о кровососе были очень однообразны. Кто-то успел притерпеться к постоянному страху перед ночным небом, а кому-то вся эта «небывальщина» только досаждала.

Аталай смеялся и хмурился вместе со всеми, но мыслями был слишком далеко от семьи. Рядом с ним сидела Майта, и верховный жрец постоянно вспоминал их утренний разговор.

– Я согласилась стать женой Алекоса, – сообщила дочь.

– Тебя уже не переубедить?

Известие оказалось тяжелым – вчера Аталай разговаривал с Ило и наметил ближайшие планы. А именно сегодня после ужина он собирался навестить лекаря Уймуна и разжиться у него ядом посильнее.

– Я была в его власти, – призналась Майта. – Он мог лишить меня поддержки старых богов и подчинить своей воле. Мы искали безголового божка в усыпальнице…

Аталай скрипнул зубами. Почему о таких вещах он узнает не от младших жрецов, а от самой дочери? Похоже, все стараются держаться от этого любовного дела подальше, чтобы не навлечь на себя гнев Ило и, следовательно, верховного жреца. Их можно понять. Оттого Ило и пытается разговорить Майту, что не подозревает об ее «уединенной» прогулке в пирамиду. Аталаю стало даже жаль своего молодого помощника.

– Значит, он чуть не лишил тебя девственности? – уточнил тогда верховный жрец.

– Отец, можно я не буду об этом рассказывать? Клянусь тебе, Алекос был настоящим богом – демон на его месте воспользовался бы моей слабостью. А он позволил мне подняться к звездам и поглядеть на мир своими глазами, – загадочно добавила она.

– Я боюсь за тебя, дочка, – после долгой паузы проговорил Аталай.

– А я за тебя. Алекос очень настойчиво просил передать тебе, что кто-то хочет тебя убить.

– А то я не знаю!

– И ты не попросил дополнительной охраны? – ужаснулась Майта. – Неужели Алекос прав и тебе грозит опасность?

– Увы, здесь он не ошибся.

– Это еще не все, что он велел мне сказать. Он думает, что рядом с тобой и сапаной Таури находится предатель, который нашептывает на ухо твоему врагу. Сначала говорит с вами, а потом бежит к нему и все докладывает, что вы задумали.

Ее слова преследовали Аталая весь день. Он, конечно, пытался заниматься своими обычными делами, все-таки обязанностей верховного жреца боги с него не снимали. Только все аймара, с кем ему пришлось пообщаться в этот день, наверняка заметили тяжелую задумчивость начальника.

Известие дочери добавило смятения в растрепанные мысли Аталая.

Теперь надо каким-то образом убедиться, что Алекос не представляет такой опасности, как остальные боги, а заодно выяснить, кто в стане Таури переметнулся к Уакарану. Пожалуй, об этом следует поговорить непосредственно с сапаной…

Наконец долгий ужин закончился, и слуги принялись споро стаскивать в подвал остатки трапезы. Несколько костей верховный жрец лично вынес во двор, где и предложил их второму домашнему псу. Тот при виде угощения загремел серебряной цепью и стал подпрыгивать, виляя пышным хвостом.

В темном стойле зашевелилась и подала голос лама, но кормить ее было совсем не так интересно.

В круге света, падавшем на порог от факела, появился Ило и сказал вполголоса:

– Есть новости от братьев сапаны.

Ох уж эти многочисленные родичи Таури! Среди них-то и может скрываться предатель, это было бы совсем не удивительно. Сколько людей из окружения сапаны тайком мечтают о власти сына Солнца?

– Пойдем на крышу.

Они поднялись туда по лесенке и даже закрыли лаз деревянным щитом, чтобы никто не мог затаиться внизу с навостренными ушами.

– Как Майта?

– Не получается у меня, – вздохнул Ило. – Как прилетели боги, так ее будто подменили, только о них и говорит. Какие, мол, сейчас в школе интересные новшества, да что они за узоры ткут и фигуры. Сказала, что Алекоса в полный рост вышивает, чтобы в Храме Солнца, в большом зале, повесить.

– Его пока нельзя убивать, – сказал Аталай.

– Что?

– По двум причинам. Во-первых, он сейчас настороже, потому что уже пресек одно покушение – слышал рассказ о двадцати воинах?

– Их было трое!

– Ты хорошо осведомлен… – Помощник проглотил слова, готовые вырваться у него, и склонил голову, чтобы выслушать второе соображение Аталая. – А во-вторых, он выказал благожелательное отношение к нам и нашему стремлению избавиться от Энки.

– Этого не может быть! Энки – его господин, как может Алекос быть против него?

– Так же как Уакаран может быть против меня.

Ило не нашел, что на это возразить, и лишь в смятении глядел на верховного жреца. Было очевидно, что решение оставить Алекоса в покое не вызывает у Ило никакого восторга – напротив, твердое неприятие. Впрочем, странно было бы ожидать от уязвленного холодностью Майты юноши, что он проникнется симпатией к своему божественному сопернику.

– Не забывай, что Алекос появился у нас раньше, чем Энки с другими богами, – продолжал Аталай. – Помнишь, как он был удивлен прилетом большого дома? Говорю тебе, мы можем склонить его на свою сторону. А с помощью бога у нас куда больше возможностей свергнуть Энки.

– Мне все время кажется, что мы забываем о Всевидящем оке и Посохе смерти, – медленно проговорил Ило.

– Вот еще один довод, чтобы привлечь на нашу сторону Алекоса. Он вхож в город богов и может похитить их страшное оружие. Боюсь, без Посоха или хотя бы резака у нас действительно ничего не выйдет.

Аталай плотнее запахнул шерстяной плащ и отвернулся от зимнего ветра. Ему стало видно бледное сияние над городом богов – оно разливалось там каждую ночь, словно символ неба на земле аймара. Неужели его правители настолько обезумели, что готовы покуситься на высшие силы мира, детей самого Творца? Так оно и было.

Внезапно на фоне белого божественного света мелькнула черная крылатая тень, и сердце верховного жреца на мгновение сбилось. По членам разлилась нездоровая слабость, и он ухватился за руку Ило, чтобы устоять на ногах.