«А может быть, хорошо, что все не получилось сейчас? — пытался он сам себя успокоить. — Никто не вложил деньги, никому ничего не должен? И все же… Одним рывком мог бы оказаться на пьедестале, да не вышло. Придется возвращаться к старым схемам работы, чтобы выжить».

Но по сравнению с этим проектом все остальное блекло, казалось неинтересным, недостойным внимания. Понимал, что чем больше он размышляет об этом, тем сильнее усугубляет разочарование. Крылов то впадал в оцепенение, то метался, пытаясь найти нечто, способное заменить несбывшуюся мечту.

«Так недалеко и до депрессии», — понимал он.

Единственным, кто грел ему душу, — была Анна. Ей не нужно было ничего объяснять, она все понимала. И его положение, и состояние души, и настроение. Даже если они сидели рядом, просто обнявшись, без слов, он чувствовал, что она его слышит и понимает. И был благодарен ей за это. Как и за терпение.

В этот напряженный период ей, как и многим другим в офисе, частенько доставалось от шефа, который был не в духе.

— Добрый день, — в трубке прозвучал незнакомый приятный женский голос. — Могли бы вы пригласить к телефону Круглову?

— Я вас слушаю, — ответила Анна.

В трубке замолчали.

— Алло! Говорите.

— Анна, это Светлана. Селиван. То есть Крылова, так вам будет более понятно.

У Анны все замерло внутри.

— Да, — ответила она после паузы. — Я вас слушаю.

— Мне очень нужно с вами поговорить, — произнесла женщина. — Это не телефонный разговор, не могли бы мы с вами где-нибудь встретиться? Желательно сегодня.

— Не знаю, — растерялась Анна. — Вечером я занята. Если только во время обеда?

— Хорошо, — быстро согласилась женщина. — Где и когда?

— Давайте у входа в парк Горького, у арки. Около часа. Вас устроит?

— Да.

— Как я вас узнаю? — после паузы решила спросить Анна.

— Я к вам сама подойду. Только у меня еще одна просьба. Не говорите, пожалуйста, ничего Крылову. Хорошо? Я вас очень прощу.

— Хорошо, — неуверенно согласилась Анна.

— Тогда до встречи.

— До встречи.

«Какой странный звонок? — подумала она. — Что делать? Костя рассердится, конечно, если узнает. Зачем согласилась? С кем бы посоветоваться?» Крылов с утра куда-то уехал вместе с Хориным. «Дождусь все-таки Костю», — решила Анна. Но тот так и не появился до обеда. Посмотрев на часы, Анна вздохнула и отправилась на обещанную встречу.

— Анна? — окликнули ее, едва она вышла из припаркованной машины.

Навстречу шла стройная темноволосая женщина в длинном темном пальто. Стараясь не выдавать обостренного интереса, Анна исподволь внимательно ее рассматривала.

Неброский макияж, в котором та по большому счету не нуждалась, настолько четкими и естественными были черты лица, прямые волосы чуть ниже плеч, шарфик, оттеняющий пальто. Во всем внешнем виде женщины чувствовался стиль. Для достижения полной гармонии не хватало одного — блеска в глазах. Смотрели они грустно и устало. Впрочем, от этого кому-либо она, возможно, показалась бы загадочной.

— Здравствуйте, Анна, — произнесла женщина и остановилась напротив.

— Здравствуйте, Светлана, — ответила та и, не удержавшись, спросила: — Откуда вы меня знаете?

— Я вас видела. Сначала у гимназии, затем у остановки школьного автобуса, — пояснила женщина, опустив голову. — Вы Олега забирали. И девочку. Я поняла, что это ваша дочь.

— Да, Катя, — автоматически произнесла Анна. — А что вы там делали?

— Это долгая история, — женщина, зябко поежившись, осмотрелась по сторонам. — Может быть, пройдемся? Будет теплее.

Анна пожала плечами, соглашаясь. Какое-то время они шли молча. Одна пыталась понять, для чего ее пригласили, другая, нервничая, не знала, с чего начать непростой разговор.

— Вы, я думаю, многое обо мне слышали, — усмехнулась Светлана. — Правда, не знаю, как вам преподнесли всю эту историю.

— Я не собираюсь вас судить, — спокойно и с достоинством ответила Анна. — Я вас не знала. И не знаю.

— Простите, я не хотела вас обидеть, — испугалась женщина. Она не ожидала таких прямых ответов. Надо было знать Анну.

— Просто мне хотелось бы самой вам все объяснить, — добавила она.

— Почему мне? Светлана вздохнула.

— Потому что вы — женщина. И нас с вами связывает не только один мужчина, но и мой сын. Олег. Я надеюсь, что вы поймете меня еще и как мать.

Анна, внимательно выслушав ее слова, промолчала.

— Дело в том, что, уезжая, я вынуждена была подписать бумаги, составленные адвокатами Крылова. Это была моя ошибка. И я за нее расплачиваюсь.

Круглова насторожилась.

— В одной из бумаг был текст, что я отказываюсь от всяческих встреч с сыном, — продолжила женщина, и при этих словах у нее задрожали губы. — Я до сих пор не могу себе простить, что ее подписала. Наверно, не верила в серьезность решения Кости. Он никогда прежде не был так жесток по отношению ко мне. Мне всегда удавалось изменить его мнение. Прежде, — добавила она.

— Но я здесь при чем? — удивилась Анна.

— Подождите. Выслушайте меня, пожалуйста, до конца, — Светлана достала из сумки салфетку и вытерла уголки глаз. — Сначала мне хотелось бы объяснить вам, почему я оставила Костю. Я полюбила другого мужчину. Более того, — она сделала паузу, — я еще никому об этом не рассказывала, но я полюбила его давно до рождения Олега.

Анна удивленно вскинула брови. Об этом она действительно слышала впервые.

— Никто на свете этого не знал и об этом не догадывался. У Миши была своя семья, двое детей-подростков, хорошая жена. Да и не было между нами по большому счету ничего. Так, обмен взглядами, многозначительные разговоры да еще его желание всегда и во всем помочь, подвезти, встретить. Я поняла, что начинаю тонуть и, пытаясь все прекратить, решила родить ребенка. А потом, потом началось самое тяжелое…

Светлана достала пачку сигарет и нервными движениями сняла с нее обертку.

— Вот даже сейчас не могу с собой совладать, — попыталась она оправдаться.

Они не спеша прошли под мостом через Свислочь. Наверху шумел проспект.

— Не дай Бог кому-то испытать такое! Носить под сердцем ребенка от одного мужчины, а продолжать любить другого, — прикрыв глаза, Светлана покачала головой. — Как ни пыталась я заглушить в себе чувство к Михаилу, ничего не получалось. Было еще хуже: порой казалось, что нужны оба, иногда обоих видеть не могла. Сознание раздваивалось. Я ничего не могла с собой поделать. Тогда же, во время беременности, совершенно неожиданно Михаил признался в любви и предложил уйти к нему. Со стрессом надолго попала в больницу. Михаил пытался меня навещать. Запретила. Собравшись с силами, сказала, что не люблю его. Дважды, — усмехнувшись, добавила она: — С первого раза не поверил.