была одна из главных причин моего волнения! Я думала, что буду отчаянно смущаться, что не смогу сделать все как следует… Очень переживала, что у меня совсем нет опыта в таких делах, но сейчас словно стала сутью своей магии: огненной, неукротимой, жаркой. Мы раздевали друг друга так торопливо, что платье, кажется, пострадало, а мои пальцы несколько раз срывались с пуговиц его мундира.

Один раз я все-таки покраснела: когда положила ладони на ремень форменных брюк, но потом столкнулась с его взглядом — горячим, обжигающим, проникающим, кажется, в самую суть меня, и смущение ушло, растворилось, будто его и не было. Мы целовались как одержимые, сливаясь друг с другом тело к телу, обжигая друг друга кожей и чувствами, обрушившимися на нас огненной и снежной бурей.

Хьяртан снова подхватил меня на руки, отнес на кровать, а дальше… дальше началась чувственная пытка. Его губы исследовали, кажется, каждую клеточку моего тела, заставляя ее вспыхивать от желания, всю меня. Когда начинало казаться, что я больше не выдержу, он останавливался, снова переходя к поцелуям, а после начинал снова.

Я плавилась в этой нежности, тонула в ней, и, когда он осторожно толкнулся вперед, соединяя не только наши души, не только наши чувства и магию, но и наши тела, короткая вспышка боли отрезвила лишь на миг.

Он замер, вглядываясь в мое лицо, а я облизнула губы и тихо произнесла:

— Не останавливайся… Пожалуйста!

И была права. Несколько неприятных мгновений быстро растворились, утонули в нежности и нарастающей неге наших движений. Я цеплялась пальцами за сильные плечи, падала в наше единство, в нашу сокровенную близость. Которая достигла пика такими яркими, невероятно, умопомрачительно сладкими ощущениями, что мир перед глазами взорвался огнем и снегом, и его хриплый выдох:

— Моя бунтарка, — отразился во мне дрожью. Моей и его пульсации.

Не знаю, сколько я после лежала в его объятиях, приходя в себя, а когда все-таки решилась открыть глаза… над нами плясало солнечное пламя, в котором кружились, словно в вихре метели, снежинки. Кружились, но не таяли, две силы сливались воедино, как несколько минут назад сливались мы с Хьяртаном.

— Красиво, — завороженно выдохнула я.

— Но не красивее тебя. — Он снова меня поцеловал, и магия, напоследок полыхнув над нами, погасла.

Что же касается меня, я никогда еще не чувствовала себя такой сильной. Такой наполненной. Такой абсолютно, безгранично счастливой. Глубоко вздохнув, оторвалась от его губ только чтобы прошептать:

— Я люблю тебя, мой Хозяин Стужи.

И снова увидеть ответ в его глазах.

Услышать:

— Я тоже люблю тебя, моя Бунтарка. До края земли и обратно.

Слов больше не осталось, лишь чувства. Обессиленные и наполненные друг другом одновременно, мы заснули лишь под утро. Проснулись в точности так же, не размыкая объятий, под одним одеялом. Чтобы вместе встретить наш новый день. Первый наш день в качестве мужа и жены.

Эпилог

Пять лет спустя

Ливия Селланд

— Мам, ма-а-ма! Смотри, что я умею! — Четырехлетний малыш, наш сын, подбежал к нам, показывая играющее на ладошках солнечное облачко магии. Обманчиво-безобидное, но Хьяртан тут же нахмурился.

— Что я говорил, Иштван?

— Ну па-ап!

— Что я говорил? — повторил мой супруг и самый строгий в мире отец.

— Что магия — это не игрушка.

— Что еще?

— В парке мы ей не занимаемся.

— Тогда ты знаешь, что делать.

Иштван насупился, но облачко погасил, спрятал руки за спину.

— Прости, пап.

— Все хорошо. Только больше так не делай. Хочешь, вместе запустим змея?

— Хочу! — сын запрыгал на месте. — Хочу, хочу, хочу!

Хьяртан легко поднялся, передав мне на руки совсем крохотную Веллиру. Дочь родилась меньше года назад, и назвали мы ее в честь матери моего Хозяина Стужи. Сын же носил имя моего отца. Узнав о том, как мы решили его назвать, мама плакала так, что я думала, не успокоится никогда. Но едва взяла на руки внука, как слезы высохли. Она как завороженная наблюдала за будущим королем, который крепко сжал кулачки и сопел в мягком, уютном покрывале у нее на руках.

Мама так и не стала больше ни с кем встречаться. Память об отце была в ней жива до сих пор, и она все свое время посвящала Фабиану. Брату предстояло стать князем Фолькона сразу, как только ему исполнится восемнадцать. Дед и лучшие учителя занимались с ним всем, что потребуется будущему правителю, а когда брат приезжал в гости в Драэр, они подолгу беседовали с моим мужем. Поразительно, как быстро Фабиан повзрослел! Мне временами казалось, что он готов стать князем уже сейчас.

Что касается деда, он этого ждал особенно.

— Подустал я за годы правления, — любил пошутить он. — Скоро твой брат будет за все отдуваться.

Фабиан только смеялся, когда князь заводил подобные разговоры, тем не менее, я прекрасно знала, что он очень ответственно подходит к тому, что ему придется стать правителем целого княжества. Разумеется, никто его без совета не бросит, но учился он так, словно ему предстояло править уже завтра. Об этом с гордостью и с потаенной грустью мне рассказывала мама.

Я понимала, что когда Фабиан взойдет на престол, ей будет нелегко — но одновременно понимала и то, что каждый новый день лечит ее боль от утраты мужа. Рано или поздно она будет готова к тому, чтобы открыть свое сердце новому чувству, а уж каким оно будет — зависит только от ее и ее избранника. Я знала, что у нее много поклонников, которых она держала на расстоянии, но не сомневалась, что мамино счастье ее найдет.

Так же, как мое нашло меня.

Улыбнувшись своим мыслям, чуть приподнялась на подушках, разбросанных по пледу, устроилась на них поудобнее. В выходной, утомительно жаркий летний день, мы с мужем почти весь день провели в стенах замка, а вечером, ближе к закату, выбрались в парк. В тот самый, где проходил праздничный ужин в честь нашей свадьбы, и сейчас, наблюдая за Хьяртаном и сыном, я наслаждалась каждым мгновением. Каждой минутой, каждым вдохом звенящего от стрекота цикад, кузнечиков, наполненного пением птиц и отступающей жарой воздуха.

Сын был похож на меня, те же непокорные каштаново-рыжие вихры, те же зеленые глаза. Рядом с отцом, показывающим, как запустить змея так, чтобы он не запутался в деревьях, он подпрыгивал от нетерпения, желая побыстрее начать играть. Нетерпение, он, кажется, тоже взял от меня. А вот Веллира (по крайней мере, пока) больше походила на Хьяртана, чем на меня. И судя по тому, что