– Это еще не самый плохой удел, – пробормотала Кэсси.

– А как же мы с тобой, Кэсси?

Она отвернулась, посмотрела на огонь, разведенный в камине, и снова подумала о том, как ее тетя предсказала Эбби смерть от рук убийцы. Предсказание не сбылось. Она ошиблась. А может быть, и нет. Возможно, она знала, что, если предупредить Эбби заранее, та сумеет каким-то образом предотвратить то, что в противном случае непременно должно было случиться.

Возможно, и насчет Бена она ошибалась. Да и сама Кэсси могла ошибиться, когда увидела свою собственную судьбу. Такую возможность нельзя было исключить.

Разве не так?

– Кэсси?

Ей страшно было посмотреть ему в глаза.

– Я не знаю. Наверное, я просто решила, что это будет... ну... продолжаться какое-то время. Пока тебе не надоест.

– Ты решила, что можешь мне надоесть? – Он положил руки ей на плечи и заставил повернуться лицом к себе. – Кэсси, ты что вообразила? Что у нас краткосрочный романчик?

Кэсси взглянула на него с удивлением:

– А чем же еще это может быть?

– Чем-то куда более постоянным. – Бен ласково провел пальцами по ее лицу, откинул назад прядь шелковистых черных волос. – Я на это очень надеюсь.

Из всех возможных вариантов, когда-либо приходивших ей в голову, этот казался самым неправдоподобным: она о нем даже не задумывалась. Кэсси была поражена, услыхав, что эта мысль пришла в голову ему.

– Я думаю, пока еще рано говорить о постоянных отношениях, – осторожно начала она. – Разве тебе так не кажется? Ведь ни один из нас не собирался брать на себя какие-то серьезные обязательства.

– Может, и нет, но...

– Бен, ты же знаешь, что тут никаких «может» быть не может. Я... всю жизнь сторонилась людей, и мне совершенно ясно, что ты не готов к долгосрочным обязательствам.

– Как это может быть «совершенно ясно»? – Тут он вспомнил и слегка нахмурился. – Ах да... мои стены.

Кэсси постаралась выдавить из себя улыбку.

– Давай не будем торопиться, Бен. Попытаемся получше узнать друг друга, хорошо? Чтобы никто не оказывал на нас давления извне, чтобы никакие серийные убийцы не толкали нас к тому, к чему мы еще не готовы. Ведь нам некуда спешить, верно?

– Да, верно, спешить нам некуда. – Он привлек ее к себе с улыбкой, хотя в глазах у него все еще таилась тревога. – Если только ты не собираешься в скором времени вытолкать меня из своей постели.

– Вот уж это, – ответила Кэсси, обвивая руками его шею, – в мои планы никак не входит.

* * *

Уже стемнело, когда Бен проснулся и обнаружил, что он один в постели. Он оделся и сошел вниз. Оказалось, что Кэсси в гостиной. Из кухни доносились какие-то аппетитные запахи, а она тем временем убирала обратно в коробки кипы бумаг и дневников, пролежавшие последние несколько дней на кофейном столике. Бен остановился в дверях и стал наблюдать за ней, ощущая стеснение в груди и холодную тяжесть под ложечкой. Неужели он допустил ошибку? Полагаясь на здравый смысл, он понимал, что следует выждать, действовать осмотрительно, не давить на нее, ни о чем не просить, зато другие инстинкты подсказывали ему, что Кэсси должна знать о его чувствах.

Ему казалось, что она его любит. Он считал, что, принимая во внимание ее едва ли не патологическое нежелание допустить даже самый поверхностный физический контакт, она не смогла бы согласиться на близость, если бы не любила. Если бы не доверяла ему хоть чуть-чуть. Но он также знал, что прошлый опыт Кэсси, ее бесконечные мысленные контакты с безумцами, одержимыми насилием, не позволяют ей полностью довериться другому человеку – особенно мужчине, сознание которого было для нее недоступным.

Она не хотела связывать себя словом, пока не была полностью уверена в нем, а возведенные им стены делали подобную уверенность недостижимой. И если даже ему удастся обрушить свои стены... нет, Бен вовсе не был уверен, что это навек приведет Кэсси в его объятия. Она так долго была одна, что успела убедить себя, будто одиночество – это единственно возможный путь для нее. Захочет ли... сможет ли она теперь кардинально изменить свою жизнь, приняв его, а вместе с ним и множество обязательств и других людей, которые непременно появятся в ее жизни? Ответа он не знал.

Бен изобразил на лице приветливую улыбку и вошел в гостиную.

– Ты меня покинула, – объявил он с шутливым упреком.

Кэсси тоже улыбнулась:

– Извини, я проголодалась. Вот, сварила спагетти. Надеюсь, ты не против.

– Я их обожаю. – Ему хотелось прикоснуться к ней, но он решил, что не стоит проявлять свои желания так явно, и усилием воли заставил себя сдержаться. – Что ты тут делаешь?

– Убираю тетины вещи.

– Я думал, что ты собиралась прочесть ее дневники.

Кэсси бросила на него загадочный взгляд, который он не смог бы расшифровать даже ради спасения собственной жизни, и проговорила:

– Иногда лучше не знать, чем все кончится.

– Разве мы говорим об Александре? – удивился он. Она взглянула на дневник у себя в руке, затем опустила его в коробку к остальным вещам.

– Разумеется.

Бен так не думал, но спорить не стал. Ей явно не хотелось ничего уточнять, и он решил ее не принуждать.

– Что ж, ты всегда можешь прочесть их позже, – заметил он вслух.

– Да. Позже. – Кэсси закрыла коробку, потом взглянула на него и улыбнулась. – Не знаю, как ты, а соус уже готов.

– Я готов.

* * *

Он двигался очень тихо, опасаясь острого слуха собаки, хотя стук хлещущего в окна ледяного дождя и вой ветра заглушали шаги. Осторожность подсказывала ему, что он зря бродит вокруг дома, но ему хотелось подобраться ближе – так близко, чтобы можно было заглянуть внутрь.

Там было так хорошо... Жаркий огонь в очаге, свет ламп, аппетитная еда превратили кухню в островок тепла и уюта. Тихие голоса двух людей, доверяющих друг другу. И в то же время эти голоса полны волнения, надежды, тоски, неуверенности и боязни.

Они были полностью поглощены друг другом.

Они не замечали его всевидящего взгляда.

Он стоял снаружи, подняв ворот и низко натянув шляпу, чтобы уберечь лицо от секущего дождя пополам со снегом. Было холодно. Земля промерзла, и ноги у него застыли в тонких ботинках. Но он долго оставался на своем посту, стоял и наблюдал.

Значит, она не поняла. Он так старался, а она не оценила.

Не поняла, что все это он делал ради нее.

Но ничего, она еще поймет.

Скоро.