Через минуту Элиза вышла из ближайшего магазинчика. На ней были краденые черные очки, золотистые кудряшки убраны под шляпу. Словом, типичная маскировка. Охранники моментально насторожились. Одна даже вскочила.

– Эй, ты!

Не поднимая головы, Элиза торопливо зашагала к проулку.

«Ветошь» с фиолетовыми волосами выхватила револьвер.

– Сидите здесь. Не нравится мне эта кукла.

Ее друзья тоже встали. Медиум на секунду перестал жевать и закатил глаза:

– Можно подумать, тут есть что воровать.

– А вдруг есть и оно пропадет? Сам будешь объясняться с Шифон, а она с недавних пор не в духе.

Элиза кинулась бежать. Бросив пост, бандиты рванули за ней. Едва они скрылись из виду, я выбралась из своего укрытия и прошла мимо скучающего часового к черному ходу. Где-то здесь должно быть окно в подвал. Поиски заняли минуту. От удара сапогом стекло посыпалось градом. Я кое-как протиснулась внутрь и осмотрелась.

Пусто. И не скажешь, что тут убежище. Обычный, ничем не примечательный подвал в магазине.

Солнце било в окно, золотя осколки на полу. Может, беглецов спрятали в катакомбах Камдена? Нет, вряд ли, это место уже засвечено. Значит, искать надо здесь…

Освоившись в полумраке, я заметила полоску засохшей крови на полу. След исчезал под пустым книжным шкафом из темного полированного дерева.

Что там говорила Агата? Что бутик – убежище II-4. Но убежище – это не только тайник, а еще и подземный ход. Наш, к примеру, вел из Севен-Дайлса в Сохо. Гектор выбирался из своих трущоб по тайному лазу под забором. Чтобы беглецы никому не попались на глаза, логичнее всего переправить их под землей.

От бдительного ока легионеров вход в подвал из магазина был замаскирован антикварной этажеркой. Бьюсь об заклад, что книжный шкаф – это потайная дверь номер два. Вцепившись в боковины, я потянула изо всех сил. На лбу выступил пот, мышцы горели от напряжения. Раздался мягкий щелчок, и дверь отворилась. Тщательно смазанные петли даже не скрипнули. За шкафом начинался узкий каменный коридор с низкими потолками. На меня дохнуло холодом и плесенью.

Голос разума советовал дождаться подкрепления, но когда этот голос советовал что-то дельное? Я включила фонарик, согнулась и вошла под каменные своды, оставив дверь нараспашку.

Коридор казался бесконечным. Тесный поначалу – ни повернуться, ни вздохнуть свободно, – он все ширился, и вскоре можно было дышать полной грудью. Я шла сгорбившись, чтобы не удариться о потолок, судя по всему бетонный.

Вскоре проход уперся в вентиляционную решетку, сквозь которую смутно виднелись очертания катакомб Камдена. Присмотревшись, я узнала темницу, где томился Страж.

Похоже, Иви напрасно доверилась бывшей куме. Именно Агата охраняла логово Старьевщика, и наверняка этим ее миссия не ограничивалась. Коридор сворачивал в другую сторону. Собравшись с духом, я зашагала вперед.

Спустя десять минут фонарик затрещал и потух, оставив меня в кромешной тьме. Вот черт! Я постучала по циферблату, и неоновые индикаторы засветились бледно-голубым. Надо было взять с собой Элизу, хотя бы для компании. Только бы ее не сцапала «Ветошь», тогда на одну пропавшую без вести станет больше. Если сама не пропаду первой. Утешало, что, в случае чего, Страж сумеет меня отыскать.

Двигаться приходилось на ощупь. Пару раз приложившись лбом к каменному выступу, я очутилась под знакомыми полукруглыми сводами лондонской подземки. И сразу метнулась обратно в темноту, выхватив из-за пояса револьвер. Впрочем, зря – в туннеле не было ни души. Очередная заброшенная станция, в точности как под Тауэром.

На путях тосковал приземистый локомотив, высотой едва мне по пояс. Даже не локомотив, а вагонетка, выкрашенная с торцов алым. Сбоку на порыжелом черном фоне золотыми буквами выведено: «Почтовая служба Англии». В голове зашевелились смутные воспоминания со школьных времен. Построенная в самом начале двадцатого века, почтовая железная дорога служила для транспортировки секретных сообщений. С появлением компьютеров и электронной почты надобность в ней отпала, но уничтожать пути сообщения не стали, просто бросили на произвол судьбы.

Сердце стучало так сильно, словно норовило выскочить из груди. Меньше всего на свете хочется садиться в этот поезд и ехать черт знает куда… но придется, чтобы разыскать пленников.

Сбоку торчал ярко-оранжевый рычаг, тоже в запекшейся крови. Повсюду кровавые следы двух- или трехдневной давности. Чертыхаясь, я втиснулась в вагончик и обеими руками потянула за рычаг. Ненавижу поезда, будь они неладны!

Состав с грохотом покатился по рельсам в темноту; лишь циферблат часов тускло светился в кромешном мраке. Ник меня точно прибьет, когда вернусь.

Медленно текли минуты. Тьма давила на меня, кровь бешено стучала в висках. Попытки успокоиться, убедить себя, что поезд не едет в колонию – слишком скромны габариты и скорость, – ни к чему не привели, пульс все равно зашкаливал. Прижимая руку с часами к груди, я не сводила глаз с голубоватого сияния циферблата.

Через полчаса вагончик выкатился в ярко освещенный туннель и остановился. Щурясь с непривычки, я выбралась на неприметную платформу с единственным фонарем и бесшумно юркнула в темный проем, за которым возвышалась крутая насыпь, усеянная пятнами крови.

Камден остался позади, но, учитывая недолгую дорогу и размеры Лондона, едва ли поезд увез меня дальше центральной когорты. Взобравшись по лесенке, я очутилась в туннеле настолько низком, что идти по нему можно было лишь вприсядку. Наконец впереди забрезжил свет. Теплый и комнатный.

Там же маячили пятнадцать лабиринтов. Один, забитый и покорный, вне всяких сомнений принадлежал Иви. Значит, беглецы здесь, под охраной. Чтобы не выдать себя скрипом сапог, дальше я поползла на четвереньках и вскоре уткнулась в стену, разделенную тонкими перекладинами, как в гардеробной. Сквозь щели виднелось кресло, над которым торчала голова с короткими зелеными волосами.

Агата.

Она сидела прямо, спиной ко мне, руки на подлокотниках. Яркое пламя камина озаряло огромную кровать с балдахином. На шелковых простынях громоздились подушки с монограммой и светло-вишневые валики. Тяжелый полог переливался золотым орнаментом. На полированном столике, в хрустальной вазе, – букет розовых астр. Высокие, обитые бархатом кресла, кофейный столик палисандрового дерева, напольное зеркало и ковер цвета свежей мяты довершали обстановку.

Скрип открывающейся двери заставил меня отпрянуть в тень. Агата резко повернулась.

– Ну наконец-то, – прохрипела она. – Я уж заждалась.

– Зачем, позволь спросить? – послышалось после короткого молчания.

Не узнать этот низкий, протяжный голос было невозможно. Мое сердце ухнуло куда-то вниз. При взгляде на вошедшую в жилах застыла кровь.

Аббатиса.

C эфиром они сообщаются телами – своим, просителя или несчастной жертвы. Тяга к плотской грязи сделала их париями среди ясновидцев. Сейчас большинство примитивных прорицателей прозябают в трущобах Джейкобс-Айленда. Мой совет читателю: обходите это место стороной, чтобы не стать жертвой царящей там гнусности.