– У меня? – не унимается Андрей Николаевич. – А если вдвоём пойдём? Ты тогда тоже возьмёшь, сколько можно взять, – хозяин дома смотрит на него своими карими глазами и молчит. Горохов чувствует, что этими вопросами раздражает его, а может быть, даже злит, но так как происходящее уполномоченному не очень нравится, особенно то, что он пойдёт на опасное дело без Миши, он повторяет вопрос несмотря на то, что Аяз молчит: – Ну, так ты сможешь тоже взять с собой вещества?

– Ты пойдёшь один, – наконец произносит Аяз. – Я тебя доведу и расскажу, что делать, а делать ты всё будешь сам.

– Может, тогда всё-таки Мишу возьмём? – говорит Горохов, видя, как оживает после этих слов его товарищ. Он очень рассчитывает, что его старый знакомый передумает.

Аяз снова на несколько секунд замирает, но, так и не найдя, что ответить уполномоченному, просто говорит:

– Лучше нам поспать лечь. Часа через четыре поедем.

Миша уже готов улечься в этой жаре на кирпичи, но уполномоченный говорит ему:

– Лучше в машине поспим, там кондиционер.

– А, да, – сразу соглашается Шубу-Ухай.

***

Как только они захлопнули дверцы кабины и как только Горохов завёл двигатель, чтобы запустить кондиционер, он заговорил:

– Пять дней. Ты слышал? Он сказал, что нам понадобится всего пять дней.

– Ага, – кивает Миша.

Уполномоченный лезет в карман и достаёт оттуда тяжёлый свёрток с деньгами. Там куча денег. Серебряные слиточки и даже пара золотых; множество крупных медных монет. Миша, увидав всё это, удивлённо говорит Горохову:

– Ты же сказал, что у нас нет денег.

– Во-первых, тут всё равно нет тысячи, а во-вторых, твоему дружку раньше времени знать о них не нужно. Потом я бы отдал ему часть, а оставшиеся… Нашёл бы, как передать.

Горохов начал считать деньги и поделил их на две очень неравные части. Четыре пятирублёвых медных монеты, одну серебряную двадцатирублёвку и кучу железной мелочи он рассовал по своим карманам. А большую, главную часть денег он аккуратно разложил по отделениям кошелька, завернул в пакет, завязал его и передал Мише, также отдал ему несколько железных рублей и полурублёвок.

– Кошелёк спрячь понадёжнее; если нужно будет рассчитываться на людях, доставай только эти деньги.

– Это ты чего, Андрей? – не понял Миша. Он так и держал тяжеленный кошелёк в своей руке, не убирал его.

– А теперь слушай и запоминай, – начал Горохов. – Он сказал пять дней. Вернёмся через пять дней. Значит, «выход» отсюда на расстоянии двухсот-трёхсот километров, – тут Андрей Николаевич сделал паузу. – Миша, если через шесть дней меня не будет, уходи отсюда.

– Уходить?

– Уходи. Семнадцатая застава отсюда… километров сто, сто десять. Ровно северо-восток. Понял?

– Понял, – кивает Миша.

– Пройдёшь?

– Сто десять километров? – Шубу-Ухай прикидывает. – Ночью пойду… За три дня, если на сколопендру или на варана не нарвусь, дойду… Ну, может, за четыре.

– Тут ночью будет сорок пять, – напоминает ему уполномоченный.

Миша понимает, он кивает и говорит:

– Двадцать литров воды возьму с собой, – но звучит это, конечно, не очень обнадёживающе.

Винтовка, ружьё, патроны, еда, двадцать литров воды… Ещё и деньги немало весят. Вес поклажи уже за тридцать килограммов переваливает. Они, конечно, такие же рюкзаки через горы перенесли, но там температура и близко к шестидесяти днём не приближалась.

Горохов оборачивается и берёт с багажного места свой рюкзак, открывает его и сразу вынимает из него остатки крахмального бруса. Примерно полкило отличного, калорийного крахмала. Вообще-то он хотел оставить крахмал себе, но теперь решает отдать его Мише.

– Забирай.

Миша не спеша берёт брикет, получше заворачивает его в пластик, он всё ещё сомневается в действиях Горохова. Но тот уже открыл аптечку и достаёт оттуда таблетки, показывает их Шубу-Ухаю.

– Эта белая… эту нужно выпить, как только почувствуешь, что приближается тепловой удар. Также выпьешь их сразу после удара. Понял? Дам тебе четыре, у меня их всего восемь. А вот эти… – он показывает товарищу продолговатые красно-коричневые капсулы, – это стимуляторы. Тебе нужно пройти сто десять километров, первый день ты идёшь на своих ногах, ночь идёшь, день пережидаешь в тени…

– Да знаю я, Андрей, – пытается говорить Миша.

Но Горохов его перебивает:

– Миша, послушай меня. Во второй день, вернее, вторую ночь, ты сначала идёшь сам, часа четыре, а потом выпиваешь одну эту капсулу и идёшь спокойно до рассвета, только пить не забывай. Как рассветёт, снова ищешь убежище, отдыхаешь до шести часов вечера и сразу выпиваешь две, и до утра ты должен дойти до заставы. Понял?

– Понял, – отвечает охотник.

– Как держать северо-восток, знаешь?

– Ну уж с этим-то разберусь, – обещает Шубу-Ухай. И добавляет с сомнением: – Только бы мимо заставы не проскочить.

– Не проскочишь, над заставой антенна двадцатиметровая, на ней огни, их ночью отлично видно… километров за десять… Так что не промахнёшься.

– А, ну да, – вспомнил охотник.

Но всё равно он до сих пор не понимал, что задумал Горохов, и спрашивал:

– А вот это вот, – он по-прежнему держал в руке большой и увесистый свёрток с деньгами. – Жене твоей передать?

И тогда уполномоченный продолжил:

– Как доберёшься до людей, сразу езжай на Тёплую Гору. Там есть одна дама, зовут её Галина. Скажешь, что от Анатолия, там и обживись, она тебе поможет. Если они меня не обманули, с нею будут там два бродяги. Их зовут Петя и Мурат. Ты их научи охотиться, помоги им. Жильё какое-нибудь присмотри. Будете охотиться, там на север от города в предгорьях и варана много, и дрофы. В общем, обживись там.

– А это куда? – всё ещё не понимал Миша, держа на руке увесистый кошелёк. – Тут очень много… Может, жене твоей завезти?

– А вот теперь к делу… Это, Миша, – Горохов кивнул на деньги, – это тебе. Но через полгода… поедешь ты, Миша, в Соликамск, найдёшь там Наталью Базарову… – тут уполномоченный замолчал. Полез в карман, достал сигареты и закурил, даже не предложив товарищу.

– И что ей сказать? – спрашивает Шубу-Ухай.

– Скажешь, что от меня. А ещё скажешь, что отведёшь её на север, она будет с ребёнком, возможно, ещё с двумя молодыми парнями, но ты уж постарайся.

И тут Миша произносит с сомнением:

– С ребёнком непросто будет. Тяжело будет идти. Придётся людей нанимать.

– Ну, во-первых, два человека у тебя будут, Петя и Мурат, я их плохо знаю, ты им сильно не доверяй, но мужики они, кажется, неплохие. А во-вторых, если тебе ещё люди понадобятся, – уполномоченный хлопнул по тяжёлому кошельку. – Вот тут должно хватить.

– Ладно, – всё это обрушилось на Шубу-Ухая, как неожиданный ливень, было видно, что у него