Лишь столкновение с чем-то мягким и знакомый вскрик Макс вырвали меня из оцепенения. Каким-то чудом мне удалось ухватить ее за руку и остановить наше падение.

Мы зависли в воздухе, как две сломанные марионетки. Все мое тело сотрясала крупная дрожь. Я пытался что-то сказать, но губы не слушались, а в горле застрял ком.

— Тисса… Парни… Ирита, нет… только не она… — бессвязно лепетал я, чувствуя, как по щекам текут слезы. Неужели кошмар был явью? Неужели мои друзья — все мертвы⁈ По-настоящему мертвы? Таково было наказание Бездны? Поэтому она решила запереть меня здесь?

— Скиф, очнись! Приди в себя! — Макс схватила меня за плечи и встряхнула, заглядывая в глаза. — То, что ты видел, — морок, иллюзия! Это любимый трюк защитников Меаза — показывать нам худшие страхи! Уверена, с твоими друзьями все в порядке!

Постепенно до меня начал доходить смысл ее слов. Морок? Иллюзия? Может, так было раньше, но сейчас, когда с каждым днем у Бездны все больше контроля над миром…

Гнев вспыхнул в груди раскаленной лавой. После всех пыток и издевательств я все равно относился к Девятке без особой ненависти. События первого посещения бета-мира угасли, ощущались как сон, но теперь… О, теперь у меня еще больше причин добраться до Бездны и заставить ее ответить за все.

— И все же… что… что это было⁈ — просипел я, пытаясь отдышаться. Каждый вдох давался с болью, легкие горели огнем.

— Оно тебя не пустило, — мрачно отозвалась Макс, потирая ушибленный бок. — Как и следовало ожидать. Без должной подготовки соваться туда — самоубийство. С Зельем сопротивления контролю разума у тебя будет шанс хотя бы приблизиться к покрову.

Прокашлявшись, я утер мокрое от слез лицо и глубоко вздохнул, восстанавливая подобие самообладания. Мой взгляд скользнул по черному пятну на горизонте — сгустку тумана, скрывающему проклятый остров.

Некоторое время я просто молчал, собираясь с мыслями и успокаиваясь. Смысла лить слезы и горевать не было, нужно было действовать. Набравшись решимости, я посмотрел на Макс:

— Что ж, не вышло с наскока — будем искать обходные пути.

— Я же говорила, — сказала она. — Давай возвращаться, благо домой отправимся телепортом. Пособираем ресурсы, изучишь мир, прокачаешься еще больше.

— Да уж… — хмыкнул я, — сплошные плюсы.

Глава 18

Выход

Дни потянулись своей чередой — однообразные, полные тоскливого ожидания чуда, которое поможет выбраться из Бездны.

Каждое свободное мгновение я использовал, чтобы посмотреть на солнце. Хаген говорил, что это и есть его аватар в бета-мире, и я надеялся, что получу от него хоть какой-нибудь намек на то, как выбраться отсюда. Но солнце оставалось… просто солнцем. Оно сияло и слепило, вставая на востоке и закатываясь за горизонт на западе. Иногда мне казалось, что оно мерцает, и это могло быть азбукой Морзе, но я в ней не разбирался. Важнее был другой вопрос, то, что я не сразу осознал у Меаза: в бета-мире заработала смена суток.

По словам Макс, как и исчезновение интерфейса, это началось после того, как Джун стала Бездной. Бета-тестеры, которые, казалось бы, должны были радоваться большему реализму своего мира, напротив, чувствовали себя некомфортно — слишком привыкли к однообразию неба и картонным декорациям.

В один из вечеров, когда Кусаларикс рано легла спать, а мы с Макс устроились на диване у камина, я снова поднял эту тему. Правда, начал издалека.

— Мне кое-что нужно тебе рассказать. Не уверен, что ты поверишь, но, учитывая, что, возможно, я застрял здесь надолго, поделюсь тем, что знаю.

— О чем? — посмотрев на меня, спросила Макс.

— О том, почему бета-мир меняется…

Я пересказал ей историю Майка Хагена о том, что код бета-мира был загружен во вселенское инфополе. Что, вполне возможно, мир развивается по собственным правилам, и то, что он становится реальным, может быть не воздействием Бездны, а его эволюцией. А может, как раз действия Бездны ее и подтолкнули.

Выслушав, Макс задумалась. Раньше она говорила, что за десять тысяч лет здесь и она, и остальные неоднократно задумывались о месте, в котором оказались заперты, и собственном статусе. Кто они? Просто фрагменты машинного кода на сервере «Сноусторма»? Или полноценные личности, которых оцифровали? А если так, то в чем их отличие от ИскИнов? Мои слова заставили ее еще раз об этом подумать.

— Думаешь, это полноценный мир? — Когда Макс задала этот вопрос, в ее глазах стояли слезы. — И мы настоящие?

— Я почти уверен, что так и есть, — мягко ответил я. — Хаген рассказывал, что после смерти человеческие души растворяются в инфополе. Могло случиться так, что, когда ваши реальные тела погибли, души слились с сознанием в бета-мире. А насчет настоящести тел… Даже в реальном мире есть люди, которые верят, что живут в симуляции. Как определить, что настоящее, а что нет?

К моим словам Макс отнеслась намного серьезнее, чем можно было представить. Она снова собрала бета-тестеров, и мне пришлось пересказать историю Майка Хагена. Удивительно, но они поверили в нее намного быстрее и проще, чем я. Правда, привело это к несколько к иному исходу, чем я ожидал.

— Это правда, мир становится настоящим, — сказала Тереза. — Я всегда это чувствовала, но не могла осознать. А если так, то, может быть, мне… нам… удастся завести детей?

Все возбужденно загомонили. Если до этого момента они понятия не имели, что их ждет дальше, то сейчас почувствовали себя колонизаторами нового мира. Последние (или первые) представители рода человеческого, основатели новой цивилизации. Вопрос выхода в большой Дисгардиум померк — теперь им представлялись новые перспективы.

— Кто знает, может, на планете появится другая разумная жизнь! — возбужденно трещал Гарет. — Мобы эволюционируют, появляются новые виды! Все как на Земле в свое время! Мы станем богами в этом новом мире!

— Это… все меняет, — пробормотал Денис и посмотрел на меня. —