– Он журналист. Обычно они спиваются во младенчестве, – раздраженно бросил хозяин. – Что ты пытаешься сказать?

А что ты скажешь, когда одежда пропахла чужим потом? Когда с улицы тянет вонью чужого дерьма? Знакомые за’ары притворяются своими, но их души вывернуты наизнанку. И самый светлый день тут темнее темнейшей ночи. Этот город – будто извращенное отражение с обратной стороны разбитого зеркала. И оно медленно извращает тебя самого. Здесь нельзя жить, здесь нечем дышать и некуда пойти.

Внутренний голос постепенно становился тише. Печальный, как шелест склонившейся ивы над рекой. Кажется, то была Дифайнс.

– Говно твой мир. И сам ты говно, – вместо этого ответил детектив.

– С каких это пор, ребята, вам говно не угодило? – весело рассмеялся хозяин. – Вы же в нем ползаете буквально от рождения.

– Может, мы предпочитаем ползать в своем?

Чужой костюм, в нем неуютно, ведь правда? Пусть даже и по размеру.

– Тут я бессилен, – развел руками мистер Берри. – Потому что другого мира для вас у меня нет.

***

Наша история могла бы закончиться на этом. Ленни посидел бы немного, надвинул шляпу и поковылял прочь, в холодное бледное утро. Был бы он счастлив? Навряд ли. Страдал бы он? Возможно, но не больше обычного. Лаковые туфли Элмора стерли бы в кровь еще не зажившие ноги, и Лорелея подарила бы ему чужой тоскующий взгляд. Он мог бы пойти на Уэстлейк или на Гулд-стрит, набить морду Брютсу или встретить знакомого и не узнать. Работать на мистера Берри или отобрать контору у Шилдса. Мог бы уехать в Неаполь, штат Флорида, или в Великую Республику Техас. Но Ленни оставался сидеть.

Время едва плелось, на улице мелькали редкие кары, холодное утро мучительно превращалось в пасмурный день. На вспученном паркете глубоко дышал старина Билли, и студентик подскуливал из забытья, точно дворняга во сне. Инопланетный джук-бокс казался чужим и мертвым в полярном свете, лишенным электрической жизни. Мистер Берри все еще шинковал травы и смахивал их под стойку, будто готовил смузи для травоядного великана. Интересно, есть ли такие?

– Так ты понимаешь, зачем я здесь? – спросил Ленни. Он говорил ровно, глядя перед собой.

     Лори, его Лори. С этого все и началось. Почти три недели назад в его рифленое стекло постучали. Ширес с конвертом и призраком старой любви. Почти семь лет назад в его квартиру ворвалась дрожащая девушка и предложила ему уехать. Кто сказал, что прошлое невозможно вернуть? Изрезав руки в кровь, собрать из осколков растресканное отражение, где дощатый домик, и берег, и трава, тяжелая от росы, и где иногда идет дождь. Нужно только отыскать основной фрагмент. Он. Должен. Найти. Свою. Лори.

– А ты просвети.

Кажется, они вели этот разговор вечность назад.

Ленни достал сигарету, но хозяин больше не предложил подкурить.

– Меня наняли найти одну конкретную персону. – Он вынул из чехла серебряный листок с портретом в пол-оборота. Все, что позволила оставить бездушная Дросс. – Нигде не видел?

– Увы.

– А у меня другие сведения.

– Уверяю тебя, Ленни, Лорелея Ширес никогда не переступала порог этого мира, – натянутым тоном ответил мистер Берри.

– Риз, – глухо сказал Кравитц. – Ее фамилия Риз.

– Кроме того, пока ты бродил в бесплодных скитаниях, данная особа вполне самостоятельно нашлась.

Мерзкий холодок прошел от шеи до копчика, словно кто-то провел лезвием по каждому позвонку.

– И где же она?

– Так вот же, на третьей полосе!

Рэдмонд пододвинул все это время лежавшую на стойке газету и развернул сыщику. Маленькие буквы дрожали на мятой бумаге, и поначалу Ленни никак не мог уловить смысл. А потом уловил.

                                   ГОРИЗОНТЫ СОБЫТИЙ

                  (ежедневная колонка полицейских новостей)

Пропавшая без вести Лорелея Ширес обнаружена мертвой в подвале собственного дома по адресу… Иногда прошлое нельзя исправить… Заявление об исчезновении женщины поступило в полицию в понедельник, 9 июля… Дощатый домик в зазеркалье разбивается в дрожащих руках… «Нет сомнений, это – убийство!» – утверждает капитан 11-го участка Элизабет Дросс… Серебристые осколки вскрывают обнаженные вены… Страховой следователь Джеремайя Оливер Ширес III был задержан на вокзале Марлоу при попытке бегства в Канаду… Алая кровь сочится сквозь пальцы на мокрый песок, и равнодушный прибой уносит ее за горизонт.

«Я признаюсь. Я убил, – говорит со страницы Джимми, его угрюмое фото смотрит на сыщика из-под статьи. – Да, я убил, – повторяет бойскаут, и ни к чему добавляет: – Я не сумасшедший». Ленни представил, как твердо он произносит эти слова.

– Как я мог заметить раньше, – продольно нарезая стебли, сказал мистер Берри, – у меня нет для тебя другого мира, кроме этого.

Ленни узнал цвет растения: «коринфская медь». Совсем как он.

– Тогда и для тебя не будет, – мрачно ответил сыщик и положил обе руки на стойку.

Джимми Ширес убил Лори. Его Лори. Они поссорились. Он закопал ее в подвале. Куда ты сунешься с телом в гребаном Стоуне? Ленни мог бы назвать с десяток мест. Но никто не покинет Каирн. Даже после смерти. А потом Джимми скормил полиции сказку. Быть может, прочел в газете о «кафе с говорящим названием», быть может, услышал сплетню на работе. И вот он обратился к одинокому детективу с Гулд-стрит. Зачем ты это сделал, мерзавец? «Ты проведешь меня долиною смертной тени», – в тот вечер сказал Ширес. И Ленни пришел туда, куда обещал не возвращаться. В прошлое. Еще один круг в аду, но кто считает?

«Так я ее и убил, – признался ему Джимми в тот вечер. – А к тебе пришел, потому что совесть замучила». Он сказал: «Хочу, чтобы ты воздал мне за грехи». Тогда это показалось сыщику шуткой.

– Тогда и для тебя не будет, – мрачно сказал Ленни и выложил руки на стойку.

Пальцы левой держали серебряный доллар. Он едва не расплатился им утром, когда покупал сигареты в лавке табачника. Правая ладонь крепко сжимала гранату, уже без чеки. Стоит отпустить рычаг, и…

Проверим, насколько ты быстрый, здоровяк?

– Крайне опрометчивое заявление.

– Твой выбор, Рэдмонд. Ты можешь открыть мне коридор и быть счастливым, – Ленни впечатал коллекционный доллар Шилдса в столешницу и кивнул на другую руку, – либо твой мир станет таким же неприятным, как и мой.

Мистер Берри рассматривал монету, как если бы взорваться могла именно она.

– Какой нетривиальный ход, – медленно протянул он. – Боюсь, мы оба разочаруемся в развязке.

Разочарования ожидают каждого из нас.

– Не волнуйся. Я как-нибудь справлюсь, – ответил Ленни.

Посмотрим, как справишься ты…

***