человеческих взаимоотношениях, – фыркнула я. – На кого вчера бесстыдно глазели на скорбном обеде? Как еще мужчины не позабыли, зачем там собрались?

– Я не властна над своим очарованием. Им нельзя пронзить одного человека, как стрелой из лука. Оно накатывает волнами на всех, кого зацепит. – В голосе Ювхи звучало столько самодовольства, что я едва подавила желание ее пнуть. – Зато видели бы вы, каким взглядом смотрел на меня цесаревич. Он упрашивал сказать, как меня найти, но я, конечно же, промолчала. Надеюсь, сегодняшнюю ночь он проворочался с боку на бок. Пусть помечтает, быстрее поддастся.

В этом Ювха была права. Чем ближе цесаревич подпустит ее к себе, тем проще будет его убить. Наш план был прост и до неприличия прямолинеен. Зачем устраивать кровавый бунт, если можно сместить одну-единственную фигуру, чтобы все остальные расползлись, как тараканы? И Ювха этих тараканов поджарит.

Наконец из-за угла вынырнула светловолосая фигура в зеленой шинели. Я кашлянула, привлекая к себе внимание Дана, и он услышал. Не изменившись в лице и не сказав ни слова, он прошел мимо, мы же последовали за ним.

Не сдерживаемый миражом, Дан двигался вперед, как таран, мы же семенили за ним куда медленней в опаске поскользнуться и рухнуть в сугроб. Еще и встреченных горожан приходилось обходить десятой дорогой, чтобы ненароком не столкнуться.

Когда людные улицы остались позади, Дан остановился в темном проулке и протянул руку. Ювха закатила глаза и с видом, полным высокомерного снисхождения, взяла его ладонь в свою. Оказавшись под теневым пологом, Дан окинул нас изучающим взглядом и кивнул. Наверняка подозревал, что с нами мог увязаться кто-то еще. Этот своевольный «кто-то еще» остался наедине с Амиром, отчего тревога съедала меня каждый шаг, сделанный прочь от имения Тира. Как бы они не подрались. Амир слишком обессилен, чтобы противостоять изнывающему от скуки Иссуру.

– Идти придется долго, – предупредил Дан. – Запаситесь терпением.

– Главное, чтоб ты не завел нас в ловушку, навир, и не бросил умирать от холода на морозе, – огрызнулась Ювха.

– Ага, конечно, уж ты-то первая погибнешь от холода, – хмыкнул Дан. Ювха слишком быстро вжилась в роль капризной девицы и полюбила притворяться беспомощной. И это с первого взгляда понимали все, кто имел несчастье с ней заговорить.

– Я – нет, а вот Амаль с Данией – как пить дать. Тащить их тушки на себе и отогревать я не желаю – не для того обращалась в человека. Две эти кобылицы еще и выше меня. Где мне силы взять?

– Это ты кого кобылицей назвала, змеюка? – возмутилась Игла.

Я лишь устало покачала головой. Творец, почему ты не мог создать их немыми? За что мне эти мучения?

Шли мы и вправду долго. Людей вокруг становилось все меньше, богатые доходные дома и особняки сменились маленькими домиками и узкими одноэтажными улочками, засыпанными снегом по самые окна. Кое-где тишину нарушал шум трактиров, а по правую руку безмолвной ледяной змеей раскинулась река, пронзавшая Белояров. Несмотря на теплый кафтан и надежно повязанный на голову платок, я закоченела так сильно, что уже давно стучала зубами. Игла с Даном замерзли не меньше, и только Ювха с гордым видом вышагивала по снегу в легком платье, поверх которого набросила осеннюю накидку с капюшоном. Игла уже давно развеяла мираж, чтобы сохранить силы.

Когда я была готова проклясть все на свете вместе со Златояром и должностью воеводы Нарама, мы оказались на неприметной узенькой улочке. С обеих сторон нас зажали деревянные домишки – на вид настолько ветхие, будто стояли тут со времен основания Белоярова. Темные провалы окон смотрели на улицу разинутыми беззубыми ртами. Присмотревшись лучше, я поняла, что все они закрыты темными ставнями.

Дан прошел к третьему дому справа и нырнул за угол. Мы поспешили следом. Совершенно заброшенный дворик ровным покрывалом укрывал снег; кое-где он бугрился, выдавая горы хлама. Никаких следов, кроме наших, не виднелось, будто в этом доме и вправду никто не жил. Человеческое присутствие выдавал лишь печной дым над крышей, но печи топили здесь в каждом доме, что стояли друг к другу так близко, будто жались от холода.

Дан осторожно постучал в добротную дверь, прежде приложив ладонь к дверному косяку. Зачем он это сделал, оставалось лишь догадываться.

За дверью царила тишина, будто в доме никого не было, но Дан вдруг приблизился вплотную и произнес:

– В день нашего знакомства я спас Маркуса и Велизара от толпы пьяниц, которые оскорбляли императорскую семью.

Едва он договорил, как дверь чуть слышно скрипнула и приоткрылась. На пороге возник незнакомый мне статный темноволосый мужчина. В сенях за его спиной стояла темнота, поэтому я не сумела разглядеть его получше. Поняла лишь, что это не Златояр и не Велизар.

– Какое громкое слово «спас». Мы бы и сами справились. Один раз помог, а теперь кичишься при каждом удобном случае.

С этими словами незнакомец со смешком крепко обнял Дана, и тот с готовностью встретил дружеские объятия.

– Заходи, спаситель. И вы, дорогие гости, заходите. Правда, мы ожидали, что дам будет всего две.

– Поверьте, вы не пожалеете, что я пришла, – промурлыкала Ювха и нежно провела рукой по щеке незнакомца. Тот дернулся, уходя от прикосновения, и демоница ехидно хихикнула.

Мы оказались в темных сенях, пока незнакомец запирал дверь на два засова. Только убедившись, что их убежище надежно закрыто, он отворил следующую дверь, из-за которой лился мягкий свет свечей. В доме пахло древесиной и сладкой выпечкой, и этот аромат вдруг показался мне до боли уютным и домашним. Безликое убежище Великого князя Златояра вдруг приобрело лицо, и лицо это мне нравилось.

– Ох, как у вас вкусно пахнет. Я бы сейчас целого медведя съела. И если не покормите, то и вправду съем… кого-нибудь из вас, – веселым голоском сказала Ювха, и она не шутила.

– Впервые вижу такую кровожадную девицу, – хмыкнул незнакомец, которого я наконец рассмотрела. Он был едва ли старше двадцати пяти. Высокий и статный, обладатель оливковой кожи и зеленых глаз, кажущихся почти прозрачными в свете свечей. На левом виске виднелся заживший след от ожога, который почти не бросался в глаза, если не рассматривать пристально, как это сделала я. Мужчина был красив, а еще что-то в нем кричало о военной выправке, будто полжизни он провел в строю.

Дан вошел в комнатку первым, я – за ним, подвинув Ювху, нагло пытавшуюся протиснуться вперед. В избе стояла духота, поэтому, расстегивая кафтан и снимая платок, я и не заметила, что у печи хлопотал… Велизар. Вот уж