— Душу дьяволу готова за это продать, — совершенно искренне признаюсь я.

— Перезвоните после обеда, это номер моей помощницы, я предупрежу и она подберет время для собеседования.

Я чувствую себя примерно как человек, который подумал о мороженном — и через секунду оно само волшебным образом материализовалось у него в руках. И осторожно кладу заветную визитку в сумку.

— Андрей, только… я понимаю, что это настоящая наглость с моей стороны, но, если это возможно…

— Вам нужно забирать сестру во второй половине дня? — безошибочно угадывает он. И улыбается, продолжая даже без моего утвердительного ответа: — Первая половина дня подойдет?

— Да, да, более чем!

— Тогда до встречи.

У него симпатичная открытая улыбка.

Я в который раз напоминаю себе, что сравнивать всех мужчин мира с Греем — это просто запредельный уровень глупости, потому что внешность имеет значение только в первый час знакомства, а вот грейский «штамп в паспорте» существует уже много лет. И как бы там ни было — в конце концов, мы же просто… кто? Знакомые с маленьким «18+» бэкграундом? Он даже свою драгоценную руку поднять не может, чтобы хотя бы проверить мои сообщения.

Провожаю взглядом Андрея, уже мысленно прокручивая в голове все, что могу рассказать на собеседовании. В Штатах меня взяли стажером в небольшое издательство нон-фикшена и хоть это было не совсем то, о чем я мечтала, я все равно была очень счастлива. Но сейчас просто до потолка прыгать хочется.

Слава богу, у меня появится занятие и на дурацкие мысли о Грее больше не будет ни минуты свободного времени.

Глава тридцать третья: Влад

В семь утра я уже был в зале — издевался над своим невыспавшимся телом, пообещав себе хотя бы на какое-то время поставить точку на загулах, Вчерашнее приключение, хоть и определенным совершенно физиологическим образом меня расслабило, как говорится, было ни уму, ни сердцу. Хотя градус напряжения спал — и на том спасибо.

В девять я примчался в офис, уже заправленный кофе, как автомат, и до обеда проторчал с чертежами, потому что в уставшей башке не было запала ни на какие сложные мыслительные процессы, а вот работа, которая всегда приносила мне удовольствие, шла просто в кайф.

В два позвонил юрист и обрадовал меня сразу несколькими хорошими новостями: договор об аренде Аниной земли готов и исковое заявление о лишении Рогова права на опеку над мелкой уже в суде. Второй процесс по моей отмашке тоже сразу же начали форсировать, так что впереди замаячила перспектива разобраться с этим в течение нескольких недель.

Я кручусь на стуле — влево, вправо, снова влево, разглядывая светло-серы потолок.

Тяну время, чтобы не звонить Ане.

Не знаю почему.

Внутри противно ковыряет иррациональная мысль о дурацких свиданиях, на которые она, конечно же, имеет полное законное право ходить, в то время как я лучше язык себе откушу, чем предложу ей быть моей «девочкой для тайных встреч».

Потому что, блядь, прошло уже несколько дней — а никаких зацепок, что делать с Кузнецовой, так и не появилось. Ну, кроме самой очевидной — просто отдать ей все, что она захочет забрать, выплюнуть ей в рожу эти деньги и смотреть, как она ими подавится.

После короткой стычки с самим собой, выбираю вариант просто отправить Нимфетаминке сообщение. Ну раз она там вся в предвкушении претендентов на свою руку и тапочки.

— Бля-я-я-я… — тяну очень злое и горькое, когда вижу в нашей переписке отправленное ей сообщение с пожеланием спокойной ночи.

Написала его без семи минут двенадцать, а сейчас на часах уже четвертый час дня и я только сейчас «соизволил» его прочесть. Догадаться, что по этому поводу твориться в ее чумной мнительной голове вообще не сложно — там обида вызрела размером с царь-тыкву. Если бы не наш с ней незаконченный вопрос по земле, я бы даже забился на то, что Аня легкой рукой запиздячила меня в черный список. Она как раз производит впечатление девушки, которая может это сделать с трезвой головой и наглухо, а не истерично на часик, чтобы потом первой названивать и требовать разговор по душам.

Ладно, хорошо, признаю — мой косяк. Мысленно вываливаю себе на голову ведро пепла и набираю ее номер. Она сбрасывает, а через несколько секунд от нее прилетает сообщение: «Простите, я сейчас за рулем, но обязательно вам перезвоню».

Это что — типа, шаблон?

Разглядываю казенные слова, пытаясь придумать, как мне на это реагировать.

Шаблонными СМС-ками меня еще никто не отшивал.

Но… хорошо, сам виноват.

Аня перезванивает через час. Через шестьдесят минут, которые я яростно вдалбливаю себя в работу, пытаясь не думать о том, что меня, мать его, тупо щелкнули по носу как какого-то нецелованого задрота с первой парты.

— Даже не представляю, куда можно ехать целый час, — говорю первым, не дожидаясь, пока она откроет рот. — Но ты прогрессируешь — звонишь мне. Видишь, это ведь совсем не сложно.

— Может, у меня как раз пальцы отсохли на той руке, которой набирала твой номер? — ёрничает Аня. — У меня тоже есть дела, Грей. Если бы было что-то важное — ты бы набрал еще раз, да?

— И что за дела?

— Я смотрела квартиру.

«А вот я сейчас не стану заёбываться с твоей землей — и никуда ты из моей берлоги не сбежишь», — ядовито скрипит мой внутренний голос, но я надеваю на него намордник.

Да пусть, ради бога. Имеет право. Кто я такой, чтобы держать на привязи совершенно свободное существо?

— Какая похвальная самостоятельность, Аня.

Нарочно не спрашиваю, что и где она там высмотрела — все равно потом сам все проверю.

Коротко рассказываю обе хороших новости. Минут пять она чуть не прыгает от радости из-за новости об опеке над Мариной. А вот мое едкое замечание о том, что уже завтра мы сможем подписать договор, встречает как-то сдержано. Но утешиться тем, что ей тоже не по душе мысль о том, что скоро между нами останется одна-единственная точка соприкосновения, не успеваю.

— У меня завтра собеседование, и как раз в первой половине дня, Грей. Уроки у Марины заканчиваются в три. Я буду свободна…

— Собеседование?

— Да.

Я несколько напряженных секунд жду, что она перестанет дуться и расскажет подробности, но Нимфетаминка как в рот воды набрала.

— Я буду очень благодарна, если ты сможешь организовать встречу после трех.

— Собеседование… куда? — Хуй его знает почему, но в голове