мелькают картинки, где она в какой-то идиотской юбке-поясе разносит напитки в ночном, до отказа набитом мужиками клубе. Нет, я знаю, что это вообще не про нее, но все равно ударяет в голову.

— Не люблю загадывать наперед, — вежливо уходить от ответа. — Если все сложится — тогда и скажу. Но можешь подержать за меня кулаки, Грей, это очень важно.

— Нам нужно посмотреть участки, Аня. По договору аренды ты должна оставить себе один. Сам я этим, как ты понимаешь, заниматься не буду. В шесть заеду.

— Шесть? Но ведь…

— Но ведь… что?

— Разве ты не говорил, что участки по всему городу и на это может уйти весь день?

— До утра справимся, Нимфетаминка. Не бойся — в вампира я не превращаюсь.

— А тебе разве нужно превращаться?

Я фыркаю, но как раз в эту минуту, когда превращаюсь в мороженку из-за наших с ней словесных перепалок, в ухо долбит пикание второго входящего вызова.

Кузнецова.

Она до сих пор никак у меня не подписана (и не будет), но я запомнил ее номер.

Хочется вот взять — и от всей души натолкать ей хуев в панамку, но я вспоминаю слёзные просьбы моих юристов дать им еще хотя бы немного времени на поиск волшебной пилюли от этой заразы, так что, скрипнув зубами, сдерживаюсь.

Еще раз напоминаю Ане, что буду у нее в шесть — и переключаюсь на бывшую.

— Ты оценил, что я вообще ради тебя делаю? На что иду? — У нее такой елейный тон, что во рту противно.

Хочется отодвинуть телефон от уха и проверить, точно ли из решеток динамиков не льется патока.

— И что ты еще ради меня сделала? — На языке крутится цитата о том, что лучше бы жизнь меня избавила от такой жертвы, но дословно и не вспомню.

— Я тебе не звонила целых два дня, Влад. Не появлялась на твоем горизонте и дала тебя время успокоиться и все трезво взвесить.

— Как бы от счастья не обосраться. — «Спокойно, Ипполит, спокойно». — Что тебе нужно, Кузнецова?

— Соскучилась.

— Я глобально. — Мне ее «соскучилась» как мертвому припарка, и если бы не мой феерический проёб с нашим все еще реально существующим браком — имел бы ввиду вообще все, что выходит из ее рта. — Ты же зачем-то решила мне об этом сказать?

Я понимаю, что Шуба насрал ей в голову, но это не он, а я был женат на Кузнецовой почти шесть лет, и знаю, как устроена ее голова. Она вообще не отдупляет, что ее используют. Думает, что держит меня на крючке. Но то, чего хочет Кузнецова и то, что нужно Шубинскому — две очень разных «хотелки». Что нужно ему я уже и так в курсе, а вот что надо ей? Может, можно вбить клин между этой «сладкой парочкой»?

— Я хочу вернуть наши отношения, Грей.

— А чего тебе вдруг приспичило через столько лет?

— Я всегда тебя любила, Влад! Но ты… ты просто не оставил мне выхода!

— Ты серьезно?

Нет, я в курсе, что у нее всегда было в башке насрано, и даже когда она от меня сбежала и меня нехило так корежило от боли и разочарования, я все равно достаточно трезво оценивал ситуацию — Кузнецова типичная ТП, в которую меня угораздило вляпаться. Но спустя почти семь лет всплыть на горизонте и потребовать назад место в моей постели — это что-то за гранью даже для моих свободных взглядов на отношения.

— Нам было хорошо вместе в той квартирке, — Кузнецова вдруг смягчает тон, как будто жопой чувствует, что истерикой меня тем более не пронять. — Ты даже не представляешь, сколько миллионов раз я жалела, что…

— А тебе не приходило в голову, что у меня может быть другая женщина?

— У тебя? Кто? — Интонация плевка, который мне хочется вернуть ей и от всей души размазать по ее разукрашенной физиономии. — Та девчонка? И что у вас? Очередная «прибегалка» отсасывать по первому свистку?

Я уверен, что если прямо сейчас «свистну» ей подобным предложением — Кузнецова прибежит и сделает, и попросит добавки.

Фу, бля.

Бр-р-р.

— У меня работа, — обрубаю ее примерно на той части фразы, где она продолжает разглагольствовать о круговороте баб в моей жизни. Только мысленно констатирую факт, что все это время я вымарывал это грязное пятно из своей жизни, а она, оказывается, послеживала, чем и кем я занимаюсь. Сталкерша херова. — Когда будешь готова обсудить приемлемые условия развода — я к твоим услугам.

— Я не дам тебе развод, Грей. Или… ты знаешь, чем рискуешь.

Интересно, сколько еще раз мне нужно обозвать себя лохом, чтобы смириться, наконец, с тем, что я не заметил на своем жизненно пути самую, блядь, огромную кучу говна?

— А суд, если до него дойдет, будет очень, очень, — она явно упивается тем, что в некоторой степени держит меня за яйца, — о-о-о-о-очень долгим. Ты даже не представляешь, какой терпеливой я могу быть. И не надейся спрятать хоть что-нибудь — мои адвокаты выпотрошат даже карманы твоей бабушки.

— Я сирота, Кузнецова. К счастью, сирота, а не падаль из дофига приличной семьи.

Заканчиваю звонок, прекрасно отдавая себе отчет, что только что погладил против шерсти ее больное ЧСВ. Но вообще по фигу. Никогда ни перед кем не лебезил, и перед этой мразью не буду. Хочет мои деньги? Да по хуй. Дом подарю Ане — он ей нравится, им с мелкой там точно будет удобно, комфортно и безопасно. Какую бы феминистическую чушь она не задвигала про необходимость иметь свой собственный угол, после дарственной у нее не останется ни единого повода там не быть. Деньги? Бля, да мне не в первый раз начинать все с нуля. А на мозги в моей голове и железную усидчивую жопу не распространяется ни один брачный договор. Я полжизни провел на улице, ел чьи-то надкусанные бургеры и спал под мостом на старых вонючих матрасах — все, что комфортнее этого априори рай. Шуба может хоть обдрочиться со своей пугалкой, но оставить меня совсем без трусов он не сможет никак. Хотя, конечно, неебически почешет свое эго, потому что это будет то самое «Однажды я тебя в дерьмо мордой макну, гнида сопливая!», обещанное им в тот день, когда я в наглую свалил от него «на свои хлеба».

Только хрен знает, с чего тогда оплачивать аренду Аниной земли, а тем более разворачивать там стройку.

Кажется, впервые в жизни я близок к тому, чтобы на собственной шкуре узнать,