Внезапно из-за поворота вывернул безволосый амбал Гриша. При виде девушки он расплылся в улыбке и преградил нам дорогу:

– Алёнушка, как хорошо, что я тебя встретил. Можно с тобой поговорить?

– Давай позже, – Яков попытался отстранить охранника, но тот уперся:

– Всего два слова. Алён, отойдем на минутку, – он полез за пазуху и улыбнулся загадочной улыбкой, – у меня для тебя сюрприз…

То, что произошло дальше, никто не мог предугадать. Алёна вдруг резко шагнула вперед и в упор посмотрела на Гришу. Прожилки на ее коже еще больше потемнели, став угольно-черными. Их было так много, что казалось, Алёна вымазала лицо черной краской.

Гриша вытаращил глаза и машинально сделал шаг назад. Алёна шагнула за ним, сильно толкнула его в грудь, а потом притиснула к стене с такой силищей, что тот на некоторое время потерял способность дышать. А она приблизила к нему свое страшное, искаженное гримасой ярости лицо и прошипела:

– Тебе же сказали, позже!

В первый момент я просто не поверил своим глазам. Гриша на голову выше Алёны и килограммов на тридцать тяжелее. К тому же, Лёнька прав, физическая подготовка у этого парня на высоте – ну, может, чуть похуже, чем у меня. Даже мне, чтобы так его толкать и держать, потребуется немало сил, а сестра Яшки справилась с задачей легко, словно лысый амбал был невесомой беспомощной пушинкой.

Мы с Яшкой растерянно застыли, будто парализованные. Счастье, что в коридоре в это время не было народа.

– Алё-на… – прохрипел полузадушенный Гриша и попытался вывернуться. Но получил такой удар в солнечное сплетение, что потерял сознание и сполз по стеночке к ногам девчонки.

Вот это да! Пробить накачанный пресс Гриши можно разве что кувалдой, а уж никак не слабым женским кулачком. Все происходящее казалось мне странным сном.

– Сверчок… – пролепетал Яша и сделал шаг к сестре. – Ты зачем его так?

Она в ответ зарычала и обернулась к нам. В ее глазах стояла бешеная нечеловеческая ярость. Кулаки сжимались, Алёна напоминала хищницу перед прыжком.

– Сверчок. Ты чего, а? – Яша попытался подойти к ней и обнять.

Не успел. Алёна бросилась на него и заехала кулаком в челюсть с такой силой, что он отлетел на несколько шагов, разбрызгивая кровь. Я успел перехватить ее за плечи. Она вырывалась молча и неистово. Мне казалось, будто пытаюсь удержать взбесившегося тура. Или нео. Силы Алёны выросли неимоверно.

«Держи ее», – Лёнька скользнул на почерневшую от странных прожилок шею девушки и пережал щупальцами сонные артерии. Алёна продолжала брыкаться, но вскоре закатила глаза и обмякла в моих руках.

Я осторожно положил ее на пол. Яшка встал, сплевывая кровь. И почти сразу зашевелился, приходя в себя, Гриша. Посмотрел на нас, на Алёну и обиженно сказал:

– Я ведь только хотел ей подарок отдать, – он достал из-за пазухи кобуру для пистолета. – Вот. У маркитантов специально для нее купил. Она говорила, что старая протерлась. Шутила, мол, как бы своего «Грача» не потерять. Передашь ей, – охранник сунул мне в руку кобуру и пошел прочь.

– Гриш, ты прости, – крикнул ему вслед Яша, но тот лишь махнул рукой, не оборачиваясь, и быстро скрылся за поворотом.

Яшка торопливо подхватил сестру на руки и кивнул мне:

– Пошли скорее, пока никто не видит.

* * *

К счастью, пройти нам оставалось немного. Брат с сестрой жили в соседнем блоке, в небольшой комнатенке, по размерам не превышающей камеру, в которой запирали меня. Тут были уже знакомая двухъярусная кровать, стол, шкаф и диван. На столе имелась керосинка, такая же, как у охранников в бюро пропусков, и жестяной чайник.

Яша положил сестру на кровать, подошел ко мне. Его заметно трясло.

– Что делать-то, Богдан? А? Может, снова ее в лазарет?

Я пожал плечами и вдруг заметил, что «краска» на коже Алёны начала бледнеть. Количество прожилок стремительно уменьшалось, превращаясь в знакомую уже серую сеточку, пока, наконец, не исчезло совсем. Теперь лицо девушки было чистым и свежим, как прежде, разве что чуточку бледным.

Алёна очнулась. Выглядела вялой и неагрессивной. Девушка недоуменно огляделась вокруг.

– Как мы здесь оказались?

– Пришли, – Яша смотрел на сестру с жалостью и опаской.

– А что ты помнишь последнее? – спросил я.

– Ну как… Мы шли по коридору… А потом вдруг сразу оказались здесь.

– А как с Гришей повстречались, помнишь?

– Нет. – Алёна села, потянула со стола чайник, заглянула под крышку. – Пустой… Пить хочется…

– Сейчас принесу, – Яков буквально вырвал чайник из рук сестры и бросился к двери. Чувствовалось, что ему хочется прийти в себя и желательно сделать это подальше от Алёны. Уже у порога он спохватился и обернулся ко мне: – Богдан, а ты…

– Побуду здесь, – успокоил его я.

– Так что произошло? – спросила Алёна.

– Ты… э… потеряла сознание. И мы принесли тебя сюда. – Я не соврал. Просто рассказал укороченный вариант событий, опустив детали. – Кстати, Гриша хотел тебе подарок передать, вот эту кобуру.

– Гриша такой милый, – девушка ласково улыбнулась. Даже не верилось, что совсем недавно она была в состоянии ушатать двух нехилых мужиков и даже не запыхаться. – Богдан, положи кобуру на стол. Не возражаешь, если я прилягу? А то слабость какая-то…

– Конечно, как тебе удобнее. Можешь даже подремать.

– Да, надо немного поспать. Глаза закрываются. – Алёна свернулась калачиком на кровати и поманила меня: – Посиди рядом, ладно?

Она взяла меня за руку. Ухватила крепко, словно боялась потерять, и закрыла глаза, а я сидел рядом и смотрел на нее. С прожилками или без, агрессивная или милая, но Алёна нравилась мне до чертиков. Любая. Не знаю, она ли приходила ко мне ночью, но я чувствовал, что она моя, и только моя. Несмотря ни на что. На всю жизнь.

«На одну ночь», – откликнулся Лёнька.

«Что? Почему?..»

«Потому что к завтрашнему утру она умрет».

«Ты чего гонишь?!» – Я едва удержался, чтобы не вскочить на ноги и не завопить вслух.

Алёна почувствовала мое движение и слабо застонала во сне. Я провел рукой по ее щеке, как это делал Яшка, и прошептал:

– Спи, Сверчок, спи. Все хорошо.

Девушка успокоилась, а я окликнул бывшего кио: «Лёня, объясни!»

«Кажется, я знаю, чем больна Алёна. Ты ведь правильно доктору сказал: все дело в собачьих укусах. Помнишь, эти песики нам показались странными? Непохожими на обычных крысособак?»

«Да. И что?»

«Узнал я их. Не сразу, но… Это наши собаки…»

«В смысле „ваши“?» – не понял я.

«Собаки кио. Только не совсем обычные. Я их потому сразу и не признал. У наших собак шерсть не черная, а серая, с голубоватым отливом. И без всяких там колючек. Зато наши огнем плюются. А эти нет. Но самое главное, наши псы в одиночку не бродят. Всегда только с хозяином кио».