Мардоний разбил лагерь на южной равнине Беотии у реки Асоп, лицом к предгорьям Киферона (рис. 19). Он вырубил все деревья и окружил лагерь деревянным частоколом. Его конница могла патрулировать равнину и защищать линию снабжения из Фив. Греки оценивали силы Мардония примерно в 300 тысяч человек. В персидскую конницу входили тяжеловооруженные кирасиры под командованием Масистия; тысячи царских гвардейцев, ранее охранявших царя; легкая конница из Персии, Мидии, сакской Скифии, Бактрии и Индии; греческая кавалерия из Беотии, Фессалии и Македонии. В состав пехоты входило 10 тысяч «бессмертных» – лучшее войско во всей империи Ксеркса – и гоплиты из центральной Греции. Фокийцы не посылали своих бойцов в Аттику, но сейчас под принуждением они выставили тысячу гоплитов. Их прибытие дало Мардонию возможность продемонстрировать мощь своей кавалерии на равнине. Окруженные бесчисленными конниками, гоплиты остановились и построились квадратом, приготовившись к шквалу стрел и дротиков. Но тут Мардоний прислал гонца, который приветствовал фокийцев и предостерег их не изменять персам. Мардоний рассчитывал, что греческая армия либо атакует в благоприятных для него условиях, либо, не решившись атаковать, распадется вследствие внутренних противоречий: союзные ему греки и оракулы, к которым он обращался, утверждали, что разногласия в конце концов погубят греческое сопротивление.

Армией Общегреческого союза командовал Павсаний, племянник Леонида, который был регентом при юном царе Спарты Плистархе. Большую и самую боеспособную часть армии составляли лаконцы: 5 тысяч спартанцев, 5 тысяч лакедемонских периэков и 35 тысяч илотов (последние были хорошо оснащенными застрельщиками). Следующими по численности были 8 тысяч афинян под командованием Аристида на левом фланге войска и 5 тысяч коринфян, поставленные рядом с 1500 тегейцами и спартанцами на правом фланге. Центр был собран из войск прочих союзников; слева рядом с афинянами стояли 600 платейцев, 3 тысячи мегарян и 500 эгинян. Всего насчитывалось 38 700 гоплитов из 24 государств и около 70 тысяч легких пехотинцев, из которых половина была илотами. Кавалерия имелась в ничтожном количестве. Вскоре после того как эти силы собрались в Платее, обострилась проблема снабжения, поскольку все продовольствие приходилось доставлять через перевалы Киферона. Ситуация еще больше ухудшилась, когда через восемь дней после прихода греков персидская конница на перевале уничтожила караван из 500 вьючных животных и их охрану. Теперь приходилось использовать окольные пути. Исключительно по этой причине Павсаний и его штаб стремились к немедленному сражению. Но он занимал точно такую же позицию, как Мильтиад у Марафона, – позицию, которую спартанцы осмотрели после битвы. Теперь греческая пехота точно так же не выдержала бы натиск персидской кавалерии на равнине и вследствие этого не могла атаковать персидскую пехоту. Поэтому Павсаний выстроил свою армию в боевом порядке вдоль предгорий и стал выжидать.

Рис. 19. Пути из Мегары в Беотию и Аттику

Оба полководца ждали, у кого первого не выдержат нервы. Грекам приходилось терпеть непрерывные налеты персидской конницы, нерегулярное снабжение и нехватку воды. Они на пару дней воспрянули духом, когда отборный отряд из 300 афинян с помощью лучников сумел убить Масистия и отогнать его кирасиров. Его тело положили на телегу и провезли мимо всего греческого строя; равнина в ту ночь огласилась воплями азиатов, которые в знак траура остригли гривы своим скакунам и вьючным лошадям. Но эффект от этого подвига длился недолго. Стычки с конницей продолжались еще три недели, в течение которых оба полководца решительным образом изменили свою диспозицию и получили неблагоприятные предсказания от своих прорицателей.

Однажды глубокой ночью к афинским аванпостам приблизился всадник, которого проводили к афинским командирам. Это был Александр, царь Македонии. Он сообщил, что Мардоний атакует на рассвете и, вероятно, сказал также, что лучшая персидская пехота покинула свои позиции напротив спартанцев и встала напротив афинян. После этого Александр отбыл. К рассвету Павсаний аналогичным образом поменял местами афинян и спартанцев. Тогда Мардоний отказался от своего плана, и обе стороны вернулись к первоначальной диспозиции. Затем последовала атака персидской конницы, отбившей у спартанцев их главный источник воды, ручей Гаргафия, который персы засыпали камнями и нечистотами. Это поставило греков в крайне сложное положение. Павсаний созвал совещание, на котором было решено следующей ночью перейти на более удобную позицию ближе к Платее.

В сумерках, после еще одного дня непрерывных атак персидской конницы, утомивших греческую пехоту, армия начала ночной переход. Центр греков уже был заметно деморализован. В страхе перед персидской конницей он рвался укрыться в Платее. Павсаний же столкнулся с неповиновением упрямого спартанского офицера Амомфарета, который не присутствовал на совещании и теперь отказывался выполнять приказ об отступлении, считая его равносильным бегству перед лицом врага. Узнав от Павсания, что спартанцы и тегейцы не сдвинулись с места, афиняне также остались на своих позициях. С приближением рассвета главнокомандующий приказал отступать, оставив Амомфарета и его отряд позади. Пока афиняне пересекали равнину, Павсаний повел свои силы вдоль предгорий. После этого за ним неспешно последовал Амомфарет со своими людьми, и Павсаний остановился, чтобы они догнали его.

Персидская конница, на рассвете пошедшая в атаку, обнаружила греческие позиции покинутыми. Тогда она набросилась на объединившиеся силы Павсания и Амомфарета. Мардоний решил, что греческая армия развалилась. Он немедленно приказал всей своей пехоте идти в атаку скорым шагом. Союзные ему греки на правом фланге отрезали афинян, к которым тщетно взывал Павсаний, а персидская пехота повела общее наступление на лакедемонян и тегейцев, оставшихся без поддержки. Но персы не торопились идти на сближение. Сперва они построили укрепление из своих больших плетеных щитов, чтобы защититься от снарядов греческих застрельщиков, и засыпали ряды гоплитов стрелами. Павсаний удерживал своих гоплитов на месте, пока вражеские ряды не сбились в кучу. Знамения были благоприятными. Тогда гоплиты, сохраняя четкий строй, пошли в атаку вниз по склону, снесли укрепление и сблизились с врагом. Их смертоносные копья, сомкнутые щиты и тяжелые доспехи позволили им постепенно одолеть персов, которые бились стойко, даже хватались за наконечники копий голыми руками, но не имели щитов, нагрудных пластин и достаточно длинного оружия. Особенно жестокий бой разгорелся там, где Мардоний, восседая на белом коне, повел в атаку тысячный пехотный отряд царских телохранителей. Но и они были разбиты, а Мардоний погиб. После этого персидская пехота смешалась и бросилась в беспорядочное бегство, а вслед за ней толпы мидийцев, бактрийцев и прочих. Преследование было таким стремительным, что конница не могла отрезать греков от беглецов, спешивших к укрепленному лагерю.

Во время рукопашной схватки отряды, составлявшие центр греков, поспешили обратно от Платеи – одни через предгорья, другие по равнине. Последние попали под удар фиванской конницы, потеряли 600 человек и укрылись на склонах горы Киферон. Афиняне на левом фланге вели жаркий бой с беотийцами; когда был уничтожен отборный фиванский отряд из 300 человек, беотийцы отступили к Фивам. Часть персов – пехота центра под командованием Артабаза и конные эскадроны – отошли на север, сохраняя боевой порядок. После этого афиняне присоединились к лакедемонянам, которые не могли преодолеть частокол. Благодаря решительным и умелым атакам афиняне проделали брешь, через которую греки ворвались в лагерь, разя азиатов, как овец в загоне: Павсаний, встревоженный огромным числом врагов и, вероятно, помня об учиненных врагом зверствах, приказал своему войску не брать пленных. Когда резня закончилась, основные пехотные силы персидской армии перестали существовать. Угроза персидского завоевания была отражена, как оказалось, навсегда благодаря высочайшему воинскому духу и мастерству спартанских гоплитов, зарекомендовавших себя сильнейшей пехотой не только Греции, но всего цивилизованного мира.