образом Надя угодила в те же сети. Он вспомнил, как Лили просила помочь ей с выбором свадебного платья. Выходит, что всё было подстроено? Неужели его мать способна на такое? А Лили?

— Пойдем! — он схватил её за руку и потащил в сторону дома.

— Прекрати! Мне больно!

Но он не обращал внимания на её крики.

— Джейк, куда ты меня тащишь?

— Сейчас мы всё выясним раз и навсегда.

Они вошли в гостиную, где были Лючия, отец и Лили. Дети разошлись по комнатам, а здесь царила напряжённая тишина.

Джейк был в бешенстве.

— Джейк… — начала было Лючия и осеклась, увидя выражение его лица.

Он не обратил внимания на Лючию и, все ещё не отпуская Надину руку, встал перед Лили.

— Расскажи ей, — приказал он.

— Что рассказать? — подняла на него невинные глаза Лили, но в них читался страх.

— Всё! Что это за свадебная фотосессия была у нас три года назад? Что это за свидетельство о браке? Расскажи про своего жениха и про несостоявшуюся свадьбу? Это что, всё было ложью?

— Джейк, я не понимаю, о чем ты говоришь, — но голос Лили дрогнул.

— Не ври мне! — рявкнул он. — Рассказывай сейчас же.

И Лили рассказала всё. О том, как Мань Синмей придумала устроить примерку свадебных платьев и позвать Джейка; о том, как девушка-фотограф отлично потрудилась над снимками, что даже слепой поверил бы в излучаемое на них счастье; о фальшивых свидетельствах; о том, как потом ей якобы изменил жених и сорвалась свадьба. Мань Синмей рассчитывала, что Джейк не останется безучастным к горю Лили, ведь они дружили с детства. Она думала, что сын бросится утешать девушку, а сама Мань Синмей тем временем избавиться от Нади, отправив её в Россию. А тогда уже Лили стала бы утешать Джейка. Ну а потом дело дошло бы и до свадьбы.

— И дошло бы, — рыдала Лили. — Ведь пусть и через три года, но ты всё-таки решил жениться на мне. Если бы… если бы только она не приехала сюда, — Лили бросила полный ненависти взгляд на Надю.

Джейк тоже взглянул на Надю.

— Теперь ты понимаешь, что я ни в чем перед тобой не виноват?

Она не сводила с него глаз.

— Я понимаю, что ты могла поверить в эту ложь, но как ты могла уехать, даже не дав мне шанса всё прояснить? — в голосе Джейка было столько боли, что Надя вздрогнула.

Господи! Какая же она идиотка! Дура! Как она могла поверить его матери и сбежать, не сказав ни слова, не выслушав его? Ей нет прощения! Она поняла, что он никогда её не простит.

Ли Сунлинь и Лючия, ставшие невольными свидетелями этого разговора, переглянулись.

— Я ничего не понимаю, — воскликнула Лючия. — Кто-нибудь объясните мне, что происходит!

Так как Лили вела свой рассказ по-китайски, Лючия оказалась единственной, кто не сумел оценить весь масштаб катастрофы.

— Я всё объясню тебе позже, дорогая. Пойдём, — Ли Сунлинь попытался увести Лючию из комнаты.

— Постойте, — остановил их Джейк. — Па, отвези Лили в ближайший отель, помоги ей купить билет до Рима. Пусть уезжает.

— Не надо так, — вскрикнула Лили. — Я люблю тебя. Это все только ради любви!

— Любви! И ты хотела вот так построить своё счастье, сделав из меня дурака?

— Всё это придумала твоя мать, я… я тут ни при чем, — рыдала Лили.

— Ни при чем? Да ты ещё хуже моей матери. Она всё это придумала, а ты пошла у неё на поводу.

— Джейк…

— Лучше замолчи, или я за себя не ручаюсь.

Он обернулся к отцу:

— Па, увези её, пока я её не убил.

— Пойдёмте, Лили. Я помогу вам с чемоданами.

Когда они были в дверях, Джейк бросил Лили вслед:

— Можешь передать моей матери, что у неё больше нет сына. Пусть делает со своими миллионами, что ей угодно. Она как-то сожалела, что у неё нет дочери. Пусть удочерит тебя. Вы стоите друг друга.

Джейк обернулся к Наде и Лючии.

— А ты, — он сощурил глаза, превратившиеся от этого в две узкие щелочки, похожие на лезвия бритвы. — А ты иди к себе в комнату и не смей никуда выходить. С тобой я ещё не закончил. Лючия проследи, чтобы Надия не сбежала. Она у нас мастер исчезать бесследно.

— А ты куда? — спросила Лючия.

— Мне нужно остыть… Подумать. Поговорим утром.

Он ушёл. Лючия, провожая Надю в её комнату, воскликнула:

— Надия, дорогая моя. Я знаю, что только что стала свидетелем настоящей драмы, но я ни черта не поняла. Если ты не объяснишь, я с ума сойду от любопытства!

Надя горько рассмеялась, а потом расплакалась, рассказав Лючии всё-всё с самого начала.

— Он так смотрел на меня… Он никогда меня не простит.

— Глупая, — обняла её Лючия. — Он уже тебя простил, иначе ты бы сейчас была на пути в Рим вместе с Лили.

Утром она ушла гулять к морю. До побережья было довольно далеко, но ей хотелось пройтись, чтобы собраться с мыслями. Она не знала, будет ли искать ее Джейк, захочет ли снова говорить с ней, но на всякий случай предупредила Лючию, что будет на побережье и вернётся к обеду. Скорее всего, для того, чтобы собрать вещи и уехать.

Утро было пасмурным. Небо заволокли тучи. Кажется, в горах собиралась гроза. Надя сняла туфли, оставив их вдали, на камнях, куда не докатывались волны. Она пошла вдоль берега, ступая по сухому песку там, где всего в нескольких сантиметрах от её ног, плескались волны. Пляж был пустынным. Ни одной души вокруг, никаких звуков, кроме шума волн, как будто весь мир уснул или исчез. Нет. Это её мир исчез. Проскользнул меж пальцев, словно песок. Она только-только обрела себя, почти поверила в то, что её растоптанные чувства к Джейку забыты. А теперь… Она не понимала, как смириться с тем, что она сама во всем виновата, что если бы не была такой принципиальной, такой бескомпромиссной, то этих трёх несчастных лет не было бы, а жизнь сложилась бы совсем иначе. Жизнь с ним…

Вдали она увидела одинокую фигуру, бредущую ей навстречу. Она ещё не различала лица, но поняла, что