– Эй! – Кати склонилась над раковиной. – Эй! Кто здесь?

В ответ не раздалось даже эха.

– Ау? – снова позвала Кати.

Здравый смысл подсказывал, что идея разговаривать со сливными отверстиями бесконечно глупа уже сама по себе. Если сейчас в уборную кто-нибудь зайдет и увидит, как она кричит в раковину, ее точно отправят в психушку к Лауре. Но куда хуже будет, если из раковины ей ответят – кто-то или что-то. Кати представила, как из сливного отверстия к ней ползут длинные извивающиеся щупальца, утыканные жуткими крючьями и присосками, а вслед за ними… Тут ее фантазия дала сбой. Все-таки о некоторых вещах лучше не думать.

Она отступила от раковины и оперлась рукой о стену. И чего только не померещится, в самом деле! Это все нервы. Ну и чересчур богатое воображение. Нужно учиться держать это добро в узде. Когда она в конце концов выберется отсюда, стоит поговорить с доктором Салазаром – может, тот посоветует какую-нибудь модную дыхательную гимнастику?

Растопырив пальцы, Кати провела ладонью по бледно-голубому кафелю. Ничего особенного на самом деле. Обычная дешевая плитка, а что еще может быть в мужской уборной? Вот только… Кати задумалась. От кафельной плитки ожидаешь, что она будет холодной и даже неприятно влажной, но эта оказалась сухой и теплой. Должно быть, за ней прятались трубы с горячей водой.

По-хорошему, ей давно было пора уходить. Герберт наверняка вернулся или вот-вот вернется. Если он не обнаружит ее в кабинете, он кинется ее искать, а ей и без того хватает проблем. Однако Кати не сдвинулась с места. Что-то здесь не так, и она должна в этом разобраться. Гудение в трубах, мыльная пена на потолке, горячие стены…

Сама не понимая зачем, Кати прижалась ухом к теплому кафелю и прислушалась. Ничего? Или… На какое-то мгновение ей почудилась ритмичная пульсация, глухие мягкие удары. Но звучали они слишком тихо и слишком слабо, и Кати долго не могла понять, что они ей напоминают. Точно не ток воды в трубах, скорее уж… Сердцебиение? Кати резко отстранилась и уставилась на стену. Какое, к черту, сердцебиение? Если она хоть что-то понимала в архитектуре, то у домов не бывает сердец. Не должно быть.

С другой стороны, кому как не ей знать, насколько тонкой и хрупкой бывает граница того, что принято считать нормальным. Пройти сквозь нее и не заметить – что может быть проще?

Кати огляделась и снова, но теперь с куда большей опаской, шагнула к стене. На блестящем кафеле едва-едва виднелось ее отражение – скорее просто темное пятно, чем нечто большее. Кати протянула руку и кончиками пальцев дотронулась до стены. Затем нажала на одну из плиток чуть сильнее. И та вдруг вывалилась наружу и упала на пол, расколовшись на три части. Некоторое время Кати глазела на нее, дивясь тому, какое же здесь все, оказывается, хлипкое, и только потом посмотрела на открывшуюся дыру… А еще секунду спустя Кати заорала во все горло.

– Прости за дурацкий вопрос, – сказал доктор Салазар, – но ты сама когда-нибудь водила грузовик?

– Не-а, – бодро отозвалась Джулия. – Но, как по мне, большого ума тут не требуется. От обычной машины не сильно отличается.

– Кхм, – вот и все, что смог сказать на это Салазар и изо всех сил вцепился в сиденье. На белом, как полотно, лице выступила испарина, и Иве показалось, что доктора вот-вот стошнит. А еще цвет его лица напомнил ей Доброзлую Повариху, и сердце сжалось от тоски. Как же далеко сейчас Роза! Как же далеко Уфф, Некто Тощий и прочие жильцы и гости Дома! Она не ощущала даже присутствия Матушки, хотя та, так или иначе, почти всегда была с ней рядом. Теперь же их место заняли едва знакомые ей люди – трусишка доктор и отчаянная девица с фиолетовыми волосами, две стороны одной медали. Но самым странным оказалось то, что Ива вовсе не чувствовала себя среди них чужой. Это ее пугало.

Она сидела на неудобном сиденье, прижатая к двери, и не смела даже пошевелиться. От запаха в грузовике ей делалось дурно. Здесь пахло лесом, но не настоящим Лесом, уж это Ива знала наверняка. Как будто вместо сочного спелого яблока ей подсунули подделку из раскрашенного воска – стоит надкусить, и вовек не избавишься от мерзкого вкуса во рту. То же самое и с этим запахом: сильным, ярким и насквозь фальшивым. От едкого аромата хвои у Ивы щипало глаза и хотелось чихать, она едва сдерживалась. Источником запаха оказалась вырезанная из картона елочка, свисающая с крыши грузовика, и всего через несколько минут поездки все, чего Ива желала, – сорвать эту картонку и зашвырнуть куда подальше. Впрочем, она не стала этого делать. Во-первых, она не собиралась еще больше осквернять и без того оскверненный лес, а во-вторых, ей было противно к ней прикасаться, как к какому-нибудь гадкому слизняку или же к мертвечине.

Джулия будто прочитала ее мысли.

– А вам не кажется, – сказала она, помахав перед лицом ладонью, – что здесь душновато? Может, откроем окно?

Ива почувствовала, как вздрогнул сидящий рядом Салазар.

– Не думаю, что это хорошая идея. А если у них на входе охрана? Сквозь открытые окна они нас сразу заметят и сразу поймут, что что-то не так. Они, поди, всех своих водителей в лицо знают.

Джулия поморщилась.

– Нет там никакой охраны. А если бы и была, они бы и без этого нас раскусили.

Салазар не стал спорить, лишь развел руками, однако и Джулия не стала открывать окна. Ива прикрыла глаза и откинулась на спинку сиденья. Она не пыталась расслабиться, отлично понимая, что ничего из этого не выйдет. Сейчас она была как натянутая тетива, и не стоит даже пытаться выйти из этого состояния до тех пор, пока все не закончится. В противном случае она может потерять бдительность, а это добром не кончится. Как учил ее крестный: слишком часто охотник и добыча меняются местами.

В этот момент Джулия наехала на колдобину – грузовик тряхнуло так, что у Ивы лязгнули зубы. Ну, как можно сосредоточиться при такой тряске?! Что бы там ни говорила Джулия, но управление грузовиком оказалось не таким уж и простым делом. Девушка так крепко сжимала руль, что у нее побелели костяшки пальцев, а на шее проступила дрожащая жилка. Но, несмотря на все ее усилия, машину все равно мотало. Если бы не мерзлая колея, они бы точно въехали в канаву. Всякий раз, когда они были близки к этому, с языка Джулии срывались словечки, которых Ива никогда прежде не слышала, но о значении догадалась без подсказок. Она запомнила их все – никогда не знаешь, что в жизни может пригодиться.

Доктор Салазар снова заерзал на месте, косясь в сторону Ивы. Эти взгляды начинали раздражать. Он как будто порывался что-то спросить, но раз за разом передумывал в последний момент. К тому же Иве совсем не хотелось, чтобы он ее о чем-либо спрашивал. Она не сомневалась, что разговор пойдет о неизвестной ей Марии, и почему-то боялась этих еще не прозвучавших вопросов. Боялась не меньше, чем Великана, которого видела сквозь «куриного бога». И Салазар тоже боялся, потому и молчал.

– А вот и ворота, – сказала Джулия, и в ее голосе прозвучала фальшивая бодрость. Не иначе как почувствовала повисшее в кабине напряжение и попыталась разрядить обстановку. – И, та-дам, никакой охраны!