— Но я же не буду знать об этом?! – вскинулась Ампира. – Я не буду знать продолжения его жизни!!!

— Все равно… Хотя или не хотя ты уже в нее влезла… Ты хочешь сломать этот дом, и ты имеешь на это право, ты – его фактическая владелица. Но ведь на самом деле он принадлежит не тебе… Сколько поколений выросло в этих стенах… Уничтожая историю, ничего не добьешься, можно лишь лишиться памяти…

— Построить что-то новое можно лишь сломав старое, – Ампира упрямо нагнула голову. – Восстанавливать руины – неблагодарное занятие. Удел для нищих и дураков.

— Тогда почему во всем мире восстанавливают старые замки, поднимают разрушенные когда-то храмы, сдувают пыль с останков Колизея? Почему весь мир занимается тем, что называется реставрация? Каждое второе здание в Москве хранит в себе частичку истории… Неужели тебе это не интересно? Даже этот дом рассказал мне о трагедии, которая случилась в нем однажды… Она так потрясла его, что ему очень нужно было с кем-то этим поделиться… А ты хочешь смешать его с грязью…

— Я хочу быть счастливой, – выдохнула Ампира. – Хочу и не умею… Я перепробовала все – от алкоголя и наркотиков до мест, людей и событий… Но каждый период затрагивает меня лишь на какую-то долю секунды, потом мне снова становится невообразимо скучно… Я прожила с Максом почти десять лет и он осточертел мне своей правильностью и стерильностью, он всегда поступал так, как нужно, он всегда знал, КАК именно нужно… А мне хотелось чего-то совсем другого, праздника жизни… И я его себе устроила. Только оказалось, что этот праздник еще скучнее… Я поняла, что я могу все, но все мне не интересно…

— А песни? – осторожно спросила Лиана. – Песни-то у тебя настоящие…

— Выкидыши души, – Ампира снова отхлебнула виски. – Только кому она нужна, моя душа…

— А тебе самой она разве не нужна? Ты сильная и умная, и если ты найдешь себя, на самом деле найдешь, ты поможешь очень многим… Сильный человек всегда притягивает, за ним идут, даже если он не хочет никуда вести, за ним все равно идут… В этом-то вся и беда…

— Слушай, не надо отсюда никуда уезжать? Живи, а? Я в соседнюю комнату переберусь, нам будет здорово вместе…

— Спасибо, – сказала Лиана. – Только у каждой из нас – своя жизнь. И я делаю свой выбор… Я не хочу здесь оставаться. Ты очень помогла мне тем, что открыла глаза на мою прошлую жизнь, в которой я так боялась решений… Теперь я другая, и в этом отчасти есть твоя заслуга… За все это – спасибо… И знаешь, я не держу на тебя зла… Ты сама не ведаешь, что творишь… И тебе самой от этого плохо… У Ивара была когда-то хорошая песня… Может быть, он даже пел ее тебе… Сейчас, подожди, – Лиана вытащила из сумки кассету с любимыми песнями Ивара, записанными очень давно, в их стареньком домике, на плохонькую аппаратуру, под акустическую гитару, кассету, которую она все время таскала с собой, но еще ни разу не нашла в себе мужества ее поставить и послушать.

— Дай мне, мой Бог, еще один билет, быть может, я успею…

Дай мне, мой Бог не замечать тоски в зеркалах, когда я бреюсь…

Дай мне, мой Бог, чуть больше сдачи с пива, пусть я буду должен…

Дай мне, мой Бог, чего я сам не знаю, быть может…

Голос Ивара плыл под потолком дома, впитывался стенами, растекался по окнам, Лиана подпевала еле слышно, всем свои существом осознавая наступившую свободу: прошлое отпустило ее, или она отпустила прошлое, впрочем, наверное, нет никакой разницы, и теперь для нее песни Ивара – это приятные, умные песни, которые она может слушать без замирания сердца, прилива воспоминаний и сожалений о том, что все эти песни были написаны когда-то только для нее…

— Он не играл мне эту песню, – сказала Ампира.

Ампира спала крепким сном, когда Лиана погрузила свои вещи в предварительно вызванное такси, уселась на переднее сиденье.

— Ленинградский вокзал, – бросила она водителю и оглянулась в последний раз, глядя на исчезающий за поворотом дом.

Вещи – в камеру хранения, в железнодорожной кассе – билет в родной город, на сегодняшний вечер, оставалось только одно не сделанное дело – самое главное дело, которое она обязана была совершить, чтобы поставить точку.

Макс открыл ей дверь сразу и застыл в проеме двери немым, измученным изваянием. Лиана увидела, какие грустные и потухшие у него глаза, сделала шаг вперед, откинула с лица волосы.

— Я пришла сказать, что я люблю тебя, – Лиане было трудно дышать. – Я хочу сказать тебе спасибо за все, что у нас с тобой было, и чего уже никогда не будет… Я уезжаю…

— Куда? – глухо спросил Макс.

— Домой. Там уже давно нет моего дома, но и здесь он не получился… буду строить заново… Мне очень жаль, что все так…

— Ошибки нужно исправлять, – сказал Макс. – если ты действительно понимаешь, что это ошибки. А не бежать от них… От себя не убежишь… Ты действительно уверена в том, что любишь меня?

— Да, – кивнула Лиана. – Но я не удивлюсь, если ты мне не поверишь…

— Тогда оставайся, – словно не слыша ее последних слов, просто произнес Макс. – Давай начнем все сначала… Мне очень плохо без тебя…

— А мне без тебя, – сказала Лиана и заплакала.

— Какая все-таки ты у меня дура, – Макс улыбнулся и притянул Лиану к себе. – Неисправимая дура…

Через пару месяцев Лиана узнала, что Ампира исчезла, завещав ей свой старый дом. Кто-то поговаривал о том, что ее видели неподалеку от одного из подмосковных монастырей. Макс никогда не упоминал о своей бывшей жене, и лишь однажды, на свадьбе Яниса и Аськи, выбрав удобный момент, Лиана задала ему вопрос, который мучил ее все это время.

— Как звали твою бывшую жену? Я имею в виду не сценическое имя…

И получила ответ, который ожидала услышать.

— Ее звали Алиса…